Затем он заказал стакан водки и со словами «Знаю ведь, что не поможет эта дрянь, но пью, блин» выпил залпом. Сморщился, покраснел и, встряхнув головой, сказал:
– Вот так, братишка, как я сейчас, никогда не делай. Никогда… Ты никогда ещё вот такого вот Джона-слабака не видел.
– Так и ты, братишка, тоже так больше никогда не делай. Обещаешь?.. Тебе это не должно быть слабо. Обещаешь?
Он пообещал. Даже не один раз. Даже рукой по столу ударил…
На этом, пожалуй, всё. Воспоминаний получилось сегодня выше крыши..
Спать давно пора, Алекс.
Гудбай…
* * *
Я откладываю дневник, вспоминая о том, что концовку той беседы с Джоном я всё-таки не записал. Почему?..
Да потому, что после обещаний больше не пить «ни с горя, ни даже с радости» Джон спросил, была ли у меня когда-нибудь близость с женщиной, и тогда мне стало действительно стыдно. Стыдно, словно меня поймали с поличным. Стыд от ничтожного чувства страха быть не таким, как все.
В ответ я лишь мотнул голой: мол, не было.
А Джон сказал ту фразу, которая мне очень помогала все эти годы:
– Ну, и молодец! Держись ты подальше от всей этой заразы – поспешных и случайных связей. Храни себя для своей единственной. И не стыдись этого, братан. И обязательно найди путь к её сердцу. Обязательно!..
Он пообещал мне помочь познакомиться с Алисой. Но я понимал, что пока не стану вращаться в музыкальном обществе солидного уровня, пока не пристроюсь в какой-нибудь приличный проект, познакомиться с ней не будет повода.
Я тогда не мог знать, что путь к сердцу Алисы Форте откроется для меня по-настоящему только сейчас, через двадцать с лишним лет. И за эти годы мне пришлось не один раз задуматься о смысле слов Джона насчёт любви и преждевременных связей. Ибо так уж сложилось, что мне было трудно выработать однозначное отношение к интимной стороне жизни. Если бы я был мужем любимой женщины или, напротив, монахом с духовным стажем, то жил бы, наверное, припеваючи. Но, увы…
Увы, в школе детей хоть и учат основам безопасности жизнедеятельности, но всё это касается тела, а не души. Словно у души и нет этой самой жизнедеятельности. Или у человека нет души, нет духа, а только лишь одно Тело. Everybody… Но ведь и относительно тела не учат же, черти, как держать этот сосуд в чистоте кристальной. Вот какой парадокс… Однако я отвлёкся.