Я регулярно просматривала посты, но ни у кого они интереса не вызвали, разве только предлагали пару раз выкупить примечательную игрушку. А теперь, вот, звонит кто-то.
Я перевела взгляд на Льва – не спит. И не похоже, что только что проснулся, слишком смотрит внимательно. На меня. И тоже слушает трели.
– Мы возьмём трубку? – спросила я у Льва.
Тот в ответ рассерженно дёрнул пяткой, явно обвиняя меня в трусости. Телефон замолк, я даже обрадовалась, но он зазвонил снова.
– Алло? – робко спросила я.
Эти дни с чужим, почти краденным ребёнком, научили меня смелости и принимать решения, но бояться мне это не мешало.
– Лев у вас?
Голос женский. Холодный. Спокойный и равнодушный. От него мороз по коже и чёткое предчувствие беды. Наверное, она очень красива, эта женщина.
– Кто?
– Мой сын.
Я перестала дышать. То есть, я понимала, что дышать надо, хотя бы потому, что эта страшная квартира не лучшее место для упокоения, но вдохнуть никак не получалось. Я потянула руку к малышу и он крепко обхватил мой палец своими крошечными пальчиками. Отлегло. Дышу.
– Да, – почти спокойно ответила я.
– Говорите адрес.
Она даже не спросила, как у него дела. Не болеет ли – а он всю ночь плакал. Наверное, зубы, хотя не рано ли? Гугл мне сказал, что рано. По нему же я высчитала, что Льву около трех месяцев.
Нужно сказать адрес. Она приедет и заберёт ребёнка. И для меня все закончится. Я выйду на работу, которую терпеть не могу. В обеденный перерыв буду пить чай с шоколадкой по акции, из супермаркета по соседству. Но во мне будет пусто, я знаю. После Льва… Чтобы эту пустоту заполнить, я помирюсь с Виталиком. Рожу ребёнка. Не Льва, другого. Зато, своего…
Но останавливает меня не мрачность перспектив. Меня тормозит равнодушие в голосе этой женщины, которую язык не повернётся назвать мамой. А ещё то, что лесной бандит попросил никому не верить.
– Я вам не верю.
– Это самый красивый ребёнок из всех возможных. На левой пятке у него родимое пятно, оно передаётся в роду моего мужа из поколение в поколение.
Черт. Родинка была. Маленькая, круглая. Я сначала думала, что грязь, оттереть пыталась. Она точно знает, о чем говорит. Но я обещала его отцу дать ему ещё день, пусть он об этом и не знает…
– С мальчиком все хорошо, – торопливо затараторила я. – Я о нем забочусь. Только…я не могу его отдать. Я обещала его папе.