– Катя привет, рад видеть тебя видеть в целости и сохранности. Не знаю на что там на тебя обозлился Матвей, но я был против всего этого.
Потом Вовка повернулся ко мне.
– Ну а ты теперь хозяйка криминальной империи. Готова?
– Если честно нет. Я думала я вышла из этой игры.
– Матвей тебя боготворил, ты ему очень нравилась.
– Да что то не похоже.
– Да он ко всем так относился, не умеет он по другому.
– Вова, а что ты вместо Матвея не пошел?
– Не я так не умею как он.
Я улыбнулась, как будто я умею. Королева криминальной империи говоришь? Ну так я разрушу ее. Вскоре вышли люди и погрузились в машины. Пришлось ехать на кладбище. Чёрные внедорожники выстроились вдоль кладбищенской аллеи. Ветер гнал по небу свинцовые тучи, будто сама природа скорбила о Матвее. На кладбище начинал накрапывать дождь. Будто небо оплакивало Матвея – человека, которого боялись даже те, кто никогда его не видел. стояла под черным зонтом, в темном платье, с лицом, словно высеченным из мрамора. Ни слезинки. Ни дрожи в голосе. Рядом – Седой и Рыжий, чуть поодаль остальные: бригадиры, подручные, «деловые партнеры». Все в строгих костюмах, все с каменными лицами. Но за этой показной скорбью скрывалось куда больше: расчет, страх, жажда власти. Все они пришли отдать последние почести. Седой и Рыжий стояли по бокам от меня, словно телохранители. Или надсмотрщики. Гроб из черного дерева, усыпанный красными розами, опускали в могилу.
– Как тебе там, Матвей?– мысленно усмехнулась я.
Гном, шагнул вперёд. Его низкий голос прокатился над толпой:
– Матвей был человеком слова. Он не прощал предательства. И тот, кто стоит за его смертью… – он медленно обвёл взглядом собравшихся, – Ответит.
Его взгляд на секунду задержался на мне. Седой подошел, бросив горсть земли на крышку гроба.
– Красиво положили, – пробормотал он. – Как настоящего князя.
– Он им и был, – ответила я.
– Только вот недолго.
В его голосе сквозило что-то подозрительное. Я насторожилась, не ужели н что-то знает? Но Седой лишь хлопнул меня по плечу и отошел. Поминальный обед проходил в ресторане, который когда-то принадлежал Матвею. Теперь мне. За столом тишина. Лишь звон бокалов да приглушенные разговоры.
– За Матвея, – поднял рюмку Рыжий.
– За того, кто теперь на его месте, – добавил Седой, глядя прямо на меня.