– Колдунья сказала, что ты должен вспомнить всех поименно, причем за всю свою жалкую жизнь, – внушала мне бывшая. – И список составить подробный.
– Да как их всех упомнить? – удивился я. – Может, у меня в детском саду конфету кто-то отобрал или с горшка спихнул? И это же совершенно негуманно припоминать кому-то за незрелый ум.
– Ладно, детсад отменяется, – разрешила тетя Мо. – Давай со школы, только досконально: кто затрещину влепил, кто канцелярскую кнопку на стул подложил, кто гадкий комментарий про тебя на стене написал.
– А про незрелый ум снова не прокатит? – уточнил я с надеждой. – Разве так важно вспоминать чьи-то глупые шалости? А может, я уже и простил их давно.
– Мы твою энергетику чистить будем, а в этом деле важно всё, – впечатала она мне взглядом прокурора. – Пакостей они тебе наделали когда-то давно, а ты же до сих пор под этим гнетом ходишь, хоть и не понимаешь. Так что судилище твое можно считать правым, если твой ответ будет равнозначен полученному ущербу.
– А если кого упущу из виду? – поинтересовался я.
– Ты-то?! – скривилась она. – Как напивался, каждую мелочь мне припоминал! Даже чего не было вовсе. А обида – продукт, конечно, нескоропортящийся, запахом себя не выдаст, но ты чуть-чуть поковыряйся в памяти, оно и повыскакивает всё – да так, что не удержишь. Сразу записывай, а потом каждого нужно будет расчихвостить, пожалеешь хоть одного – весь труд насмарку.
Для убедительности она мне еще долго поясняла, что первопричина моих бед и неудач в том, что всё в себе держу, мол, не позволяю выплеска негативной энергии из своего тщедушного сознания. Вот и настал поворотный момент, пора расплескать ее из себя во все стороны, разбрызгать неуемным фонтаном.
Но я как рыцарь и джентльмен поперёд всего за ее честь постоять должен. И если она избавится от баянной болезни, подлатается-подштопается у нее на любовном фронте и на всех остальных, то и мне что-нибудь обязательно перепадет. Так что всё – в одну корзину. У нас ведь с ней и поныне всё общее. Нет, не то, что в карманах, а то, что в душах…
А под конец накрутила, нагнала тучи тоски и отчаяния:
– А что тебе осталось? Без меня какая у тебя жизнь-то? Не жизнь, а плевок размазанный! Станешь депресняком маяться до своего исхода. А тут и делом занят будешь, и при себе лишний раз околачиваться позволю. Так что вперед! Покуролесишь, развлечешься напоследок. Совершишь что-нибудь внятное, а то всю жизнь промямлил, нечего тебе будет и вспомнить на смертном ложе. Разве только счастливые годы, проведенные со мной. А ежели справишься, всё по уму сделаешь, так, глядишь, и у тебя наладится, новая жизнь нарисуется да красками расчудесными.