– Давай начнем заново, – предложил он. – Не там, где мы остановились, а с чистого листа. Я хочу узнать тебя заново, хочу, чтобы ты узнала меня. Хочу, чтобы мы снова стали друг для друга самыми близкими людьми, а не просто партнерами по воспитанию детей и ведению хозяйства.
Дина смотрела на него широко раскрытыми глазами. Этот Андрей – открытый, эмоциональный, решительный – напоминал ей молодого парня, в которого она влюбилась девятнадцать лет назад. Тогда он тоже не боялся говорить о своих чувствах, не стеснялся быть уязвимым перед ней.
– Я тоже хочу этого, – тихо сказала она. – Очень хочу.
Первые недели после возвращения Дины домой были наполнены новыми открытиями – как для нее, так и для ее семьи. Врачи настояли на постельном режиме, и Дина проводила дни в спальне, наблюдая, как меняется ее мир. Она видела ауры людей, слышала шепот растений в саду, чувствовала настроение соседского кота, который иногда приходил погреться на их крыльце.
Но самым удивительным было наблюдать за изменениями в Андрее. Он взял отпуск на работе, чтобы ухаживать за ней, и делал это с такой нежностью и заботой, что Дина часто не могла сдержать слез. Он приносил ей завтрак в постель, читал вслух книги, которые она любила, массировал ноги и просто сидел рядом, держа ее за руку, когда она уставала.
Вечерами, когда дети засыпали, они разговаривали – долго, искренне, открыто. Дина рассказывала ему о своих страхах и надеждах, о мечтах, которые она давно похоронила под грузом повседневных забот. О желании путешествовать, о том, что хотела бы написать книгу о йоге и медитации, о том, как иногда чувствовала себя потерянной и одинокой, несмотря на полный дом.
Андрей слушал ее с таким вниманием, что она иногда забывала, о чем говорила, теряясь в его глазах. А потом он рассказывал о себе – о том, как боится не оправдать ожиданий на работе, как иногда чувствует себя загнанным в угол собственными амбициями, как беспокоится о будущем детей в этом сложном мире.
– Я никогда не думал, что можно быть настолько счастливым и настолько испуганным одновременно, – признался он однажды вечером, лежа рядом с ней на кровати. – Когда держал Настю впервые на руках, я был в ужасе. Как я могу отвечать за эту маленькую жизнь? Что, если я все испорчу?
– И ты никогда мне об этом не говорил, – мягко упрекнула его Дина.