П. стоит, сгорбившись над картой, пришпиленной к походному столу. Его пальцы сжаты в замок так, что суставы побелели, превратившись в острые бугры под натянутой кожей. В углу рта дымится сигарета – пепел вот-вот осыплется, но ему всё равно.
Красный маркер скрипит по ламинированной поверхности. Каждый штрих – жирный, беспощадный. Каждая линия – как ножевой удар по живому.
Вычеркнуть.
Вычеркнуть.
Вычеркнуть.
За окном слышны приглушённые голоса – кто-то кричит на радиста, кто-то перебрасывает ящики с боеприпасами. Но здесь, в этом железном ящике, царит гробовая тишина.
Он вдруг резко проводит последнюю линию – маркер рвёт карту, оставляя глубокую борозду.
– Сегодня идём сюда.
Он ударил указательным пальцем по карте, ноготь впивается в бумагу прямо в центре бывшего завода. Стеклянные крыши, когда-то сверкавшие на солнце, теперь зияют черными дырами. Стены, испещренные пулями и осколками, напоминают шкуру больного зверя – в одних местах просто потертую, в других пробитую насквозь.
Это больше не завод. Не место, где люди работали, смеялись, строили планы. Теперь это всего лишь бетонный труп, гигантский мертвый термитник, в темных глубинах которого еще шевелятся последние обитатели.
– Разведка говорит, там устроили склад боеприпасов.
Д. молча берет в руки стопку спутниковых снимков. Черно-белые квадраты, холодные, безжизненные, будто вырезанные из самой вечности. Каждый пиксель здесь – потенциальная засада. Каждая тень – возможная смерть.
Она проводит пальцем по размытому контуру здания – бывший цех №3. Где-то там, среди этих серых пятен, должны быть они. Трое. Те, чьи имена уже внесены в списки потерь, но чьи тела еще не нашли.
– Видите? – ее голос звучит сухо, как шелест бумаги.
Она тычет пальцем в темное пятно у восточной стены. Может быть, просто тень от разрушенной балки. А может – вход в подвал, где еще держатся свои. Или чужие.
Снимки не говорят. Они просто есть – безмолвные, двусмысленные, как все в этой войне.
Д. перекладывает фотографии на стол, и они ложатся с тихим шуршанием, словно опавшие листья на могилу.
– Подходы простреливаются. Нужен отвлекающий манёвр.
– Уже есть.
Он роется в рюкзаке, достаёт потрёпанную фотографию. Края обтрепаны, уголок надорван. Сочи. Месяц до командировки. Они на пляже – он с глупой улыбкой, она щурится от солнца. За спиной – море, такое синее, что теперь кажется фантастикой.