– Да хоть сарай, – согласился Фёдор. – Правда, хлопцы?
– По мне всё сойдёт, – отозвался круглый, как шарик, наводчик Дёмкин Мирон.
В отделении он был самый молодой, восемнадцати лет отроду. Ивана при знакомстве больше всего поразили глаза Мирона. Огромные, никак не гармонирующие с безусым лицом, буквально лишённым подбородка. Он очень напоминал лемура. Иван видел этого чудного зверька в библиотеке на картинке. Он тогда ещё подумал, что этот зверёк должен видеть всё насквозь. Как потом оказалось, Иван глубоко ошибался. Размер глаз никак не говорил об остроте зрения. Вот и Мирон оказался близоруким, только сказать сразу постеснялся. Он вообще был парень застенчивый до глупости.
В сарай нагрянули всем скопом. С ходу распахнули створку ворот и тут же замерли на пороге. На утоптанном сене сидели пятеро детишек вокруг ветхой старушки и что-то ели из стоящего прямо на земле чугунка. Старшему парнишке на вид было лет семь-восемь, а младшей девочке и вовсе года два. Остальных детей по одинаковой одежонке и короткой стрижке было не различить. Мальчишка или девочка. На скрип ворот все как по команде обернулись к вошедшим солдатам и тоже застыли с набитыми ртами. На чумазых, забавных мордашках ясно читалось по-детски неподдельное любопытство.
– Извиняйте, бабуся, – смущённо проговорил Фёдор. – Мы думали помещение пустое.
Старуха медленно повернулась к солдатам и, близоруко прищурившись, посмотрела на нежданных гостей.
– Заходите, соколики, – совсем не старческим, бодрым голосом сказала она. – Места всем хватит. Вот только поесть у нас небогато. Хату спалили. Благо картошка в погребе осталась. Ей, родимой, и спасаемся.
Иван подошёл к застолью и присел на корточки напротив детишек. В чугунке действительно была картошка в мундире. Он любил такую у тётки поесть, особенно с малосольными огурцами. Детишки смотрели на него без страха, с нескрываемым интересом. Старший малыш сунул маленькую ручонку в чугунок, достал картошину и протянул её Ивану:
– Ешь, дяденька. Вкусно.
У Ивана от жалости ком к горлу подкатил. Он осторожно взял картошину, подержал её в руке и повернулся к отделению:
– А ну, доставай, что у кого припасено. Мирон, Фёдор. Берите котелки и бегом на кухню за пайком.
Все тут же засуетились, стали развязывать вещмешки. На импровизированный стол из брошенной на сено шинели посыпалось съестное. Что у кого было. Кусочки сахара, хлеб, банки тушёнки. Вскоре прибежали Мирон с Фёдором. В котелках, поставленных рядом с чугунком, исходила паром только что сваренная каша. Принесли свежего хлеба. Даже фляжка со спиртом нашлась. От такого богатства у детишек глазёнки разбежались. Фёдор, как самый хозяйственный, всех наделил поровну.