Путь в бессмертие - страница 25

Шрифт
Интервал


Сказав это, врач тут же отвернулся к другому раненому, лежащему рядом со столом на носилках, и потерял всякий интерес к Ивану.

– Что у нас дальше? Ноги… Так-так, Понятно. На стол, готовьте к операции. И прошу Вас, Анна, этому тройную дозу.

Медсестра с тоской посмотрела на лежащего солдата. Она знала, что хирург давал такие распоряжения только при ампутациях, на которые у них не было никакой анестезии, кроме спасительного спирта. А сколько их, лежащих на носилках, на досках и просто на полу, ещё ждало своей очереди. Сколько ещё будет этих тройных доз и сколько солдат после этих доз останется в живых?

Ивана вскоре после операции отправили дальше в тыл на видавшей виды полуторке. Набив полный кузов ранеными, водитель закрыл борт и не торопясь отправился в путь. После операции сержанту заметно полегчало. Бок уже не так болел, только всё время нестерпимо клонило в сон. Покачиваясь на ухабах, Иван задремал. В этот раз ему ничего не снилось. Он словно провалился в чёрный, бездонный омут. Очнулся Иван от резкого толчка. В боку словно током ударило. Машина остановилась. Задний борт лязгнул рычагами и с глухим стуком отвалился проч.

– Девчонки, принимай новеньких, – послышался громкий крик шофёра. – Выбирай, пока не разобрали. Даша, тебе как родной посоветую того, что с краю. Ух, и гарный хлопец! Гляди, почти что целый. Будешь меня век благодарить. А то, может, меня заместо его к себе определишь? Так я мигом.

– Помолчи, придурок, – в кузов заглянула высокая симпатичная девушка в белой косынке и быстрым взглядом оглядела раненых. – Двенадцать. Тимофей Петрович! Всех на второй этаж.

– А я как лучше хотел, – притворно грустно заговорил шофёр. – Может, спиртику плеснёте, Дарья Григорьевна? Ну хоть самую малость. Устал в дороге, промёрз.

– Не скули, болезный, – усмехнулась Даша, тряхнув толстой длинной косой, свисающей из-под косынки до самого пояса. – А ежели спирту хочешь, так иди да повоюй. Пристроился тут по тылам ездить да девок портить. Сгинь с глаз моих и больше не появляйся, а не то мигом в штрафбат загремишь. Тоже мне, кобель-переросток нашёлся.

Что на это ответил её шофёр и ответил ли вообще, Иван уже не слышал. Его несли на второй этаж здания бывшей школы, оборудованной под госпиталь. О школе напоминали лишь парты, оставшиеся стоять в коридорах, да доски в классах, на которых ребятишки писали всё, чего они достигли из школьной программы. Ивана и ещё двоих из машины положили в палате на свободные койки у окна. Всего в помещении было человек сорок раненых. Все, кто не спал, с любопытством уставились на новеньких. Иван тоже огляделся. В больницах он сроду не бывал, да и не собирался, и то, что он увидел, ему сразу не понравилось. Больше всего его раздражал запах. Плотно пахло чем-то химическим, нежилым. Кругом, куда ни кинь взгляд, лишь бинты, лекарства и голые обшарпанные стены. Неуютно и тоскливо до жути.