– Запах будет сильный, – заметил сапер деловито.
– Это не беда. Я этого запаха за свою жизнь так нанюхался, что привык, – не рисуясь, а констатируя факт, сказал Алексеев.
– Понятно. Раз это хотя бы десятку наших раненых поможет… – начал было младший сержант, но фельдшер не дал ему договорить, сказал уверенно:
– Здесь речь о десятках тысяч раненых. И не только сейчас. Такой материал лет на сто выстрелит.
– Тогда тем более, – пожал плечами сапер. После чего помог сделать десяток носилок, что было особенно ценно – у похоронщиков кроме десятка разномастных лопат больше инструментов не было. Также пообещал раздобыть кувалду и точило. К радости Ивана Валериановича, и здесь не подвел.
Оставалось съездить на телеге туда, где предложил поставить сарайки младший сержант. И да – найти среди похоронщиков тех, кто будет держать командование в курсе дела. Именно поэтому Иван Валерианович попросил себе в кучера бойкого и шустрого ярославца Румянцева, который охотнее отзывался на имя Егорушка. Был он, как наметил опытным глазом, вроде бы ротным остряком – в любой роте такой должен быть, вроде как несерьезный шут, только вот взгляд у Егорушки был стальным, успел как-то старый фершал увидеть за хохотком и шуточками с прибаутками. Хроменький несерьезный балагур не может так глядеть. А у Егорушки – проскочило. Один разик. Демаскировался. Потому взял с собой Алексеев и матросика Ванечку. Мало ли.
Приехали, оглядели место. Красивое место, подходящее. Есть где сарайки поставить, к воде спуск отличный, в общем – самое оно.
Егорушка сметливый малый, услужливый – и колышки воткнул и веревочки натянул. В общем – приходи, кума, любоваться. И Иван Валерианович вынул из сумки фельдшерской трофейную австрийскую флягу, булькнул ею в воздухе и приглашающе мотнул головой.
Егорушка оживился при виде фляги, засуетился. Облизнулся плотоядно, глядя алчуще. Алексеев, не торопясь, со вкусом, разложил на своей сумке, ставшей вмиг скатертью-самобранкой, два кусочка хлеба, выставил Румянцеву мензурку, себе колпачок отвинтил от фляги и каждому уверенной рукой налил «по три булька».
– А ему? – показал бровями на матроса Егорушка, а нос его непроизвольно нюхал жадно аромат в воздухе.
– А молод еще. Пусть пока так походит. Давай, за знакомство!
Выпили, закусили, как полагается после первой воздухом, улыбнулись друг другу с уважением.