Пронзительный звук дверного звонка заставил меня вздрогнуть, а из комнаты с боксами для послеоперационных раздался визгливый лай сегодняшней стерилизованной пациентки мопсихи.
– Не-е-ет! Померла я уже! – протянула страдальчески, но к дверям все же поплелась.
Многие владельцы моих пациентов из ближайшего жилищного комплекса знали, что я живу прямо в клинике, так что, бывало, что прибегали без звонка в любое время суток.
– Какого черта… – пробормотала, увидев сквозь стеклянную дверь, что на крыльце темнота. Только что же, когда Светку провожала, светильник был в порядке.
На крыльце смутно угадывался чей-то темный силуэт, и я приоткрыла дверь только на длину цепочки. Мало ли, может, нарик какой-нибудь явился в надежде, что у меня есть чем поживиться.
– Вы по како… – только начала, но меня прервал грубый голос, больше похожий на рык.
– Доктор ты?
– Что? – аж растерялась я.
– Доктор, спрашиваю?
– Да. Ветери…
Удар в дверное полотно был таким мощным, что я рухнула на спину, получив им по лицу, и цепочка тут же жалобно тренькнула, выдранная с корнем. Закричать не успела – меня грубо вздернули на ноги. Попыталась ударить, лягнуть, вырываясь, но агрессор развернул меня к стене, заламывая руки, и навалился, буквально размазывая под собой, и запястья обожгло болью. Их зафиксировали чем-то похожим на пластиковую стяжку.
– Помогите! – заорала уже я и снова попыталась лягнуть нападавшего.
– Кончай! – хрипло рыкнул он и натянул мне что-то на голову.
В следующую секунду мои ноги потеряли опору, в живот упёрлось твердое плечо, на которое меня бесцеремонно вскинули и куда-то понесли. Снова хотела закричать, но рот и нос при резком вдохе залепило, а тем временем меня куда-то усадили, захлопали двери, и меня вжало в сидение, когда авто, куда меня и сунули, сорвалось с визгом с места.
Пакет, эти сволочи натянули мне на голову пакет, в котором стремительно становилось тяжело дышать. Из пострадавшего от удара дверью носа текло, отчего целлофан прилипал все больше.
– Снимите пакет, иначе я сейчас задохнусь, – сказала тому, кто сидел рядом и подпирал меня плечом, минут через пять пути.
– Потерпишь, – ответил мужской голос, но не тот, что слышала раньше.
– Не потерплю. Дышать уже почти нечем, – упрямо возразила я.
Насчёт того, как больно было стянутым за спиной рукам и неудобно из-за этого сидеть в раскачивающейся на ухабах машине, пока промолчала.