– Вы так его хвалите, что… – намёк был произнесён, и фон Валь, хитро улыбнувшись, не стал продолжать. Поднялся, показывая тем самым, что аудиенция окончена.
Платон Сергеевич вскочил.
– Самых опытных, – градоначальник прищурил глаза. – Я надеюсь, что вы, ознакомившись с документами, – он указал рукой на бумаги, которые держал Вощинин, – командируете в Тихвин самых опытных и… даровитых. Но прежде чем ехать на место происшествий, вашим сотрудникам надлежит навестить губернатора Мосолова в Новгороде, ибо это он обратил внимание на столь возмутительное событие.
2
Возвращаясь с Гороховой на Офицерскую улицу, где в здании Казанской части располагалось сыскное отделение, Платон Сергеевич несколько раз пытался начать читать документы. Но не смог: во-первых, экипаж нещадно трясло по мостовой, а во-вторых, слова казались какими-то шевелящимися гусеницами. Уже в кабинете Вощинин сел за стол, некоторое время не шевелился и даже закрыл глаза. Попытался посетовать на градоначальника за столь внезапный вызов, но не вышло. Перед закрытыми глазами представал Виктор Вильгельмович, грозил пальцем и приговаривал: «Самых опытных и… даровитых! Вас там быть не должно».
Почему «не должно», Платон Сергеевич не понимал – ведь он назначен на должность самим государем!
Потом всё-таки взял себя в руки и начал читать:
«М. В. Д. Новгородского губернатора по канцелярии
февраля 19 дня 1894 года
№ 1276
Совершенно секретно
Его Высокопревосходительству
Господину Дурново».
Вощинин положил бумаги на стол перед собою. Всё равно буквы разъезжались, словно ноги коровы, загнанной на лёд. Помассировал переносицу, но облегчения это не принесло. Пришла новая мысль, и Платон Сергеевич вызвал полицейского, нёсшего службу в отделении, чтобы тот нашёл господина Шереметевского.
В ожидании его прихода начальник сыскной полиции столицы откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Ко всем прочим неприятностям ему вдруг показалось, что горячая игла вонзилась в макушку и начала продвигаться вглубь.
– Платон Сергеевич, вызывали? – послышался знакомый голос исполняющего должность помощника. Вощинин не заметил, как задремал. Тут же встрепенулся и указал рукой на стул:
– Садитесь, Леонид Алексеевич. – Платон Сергеевич поморщился, чувствуя новый горячий укол в макушку.
Шереметевский росту был среднего, хотя казался намного ниже из-за того, что имел плечи циркового атлета. С гладко выбритого лица взирали на собеседника умные проницательные глаза. Леонид Алексеевич сел на стул и, закинув ногу на ногу, приготовился слушать начальника.