По образу-подобию учителя истории
Слепила бабу снежную в посёлке школота.
У них работа спорилась, они друг с другом спорили,
И двор был, как вселенная, в которой суета.
Учительница гневалась, но баба-то ей нравилась.
Пришла с работы оттепель – и бабы след простыл.
Весна за эту оттепель дождём потом проставилась,
И у забора ветхого оттаял ржавый ЗиЛ.
Одно и то же облако по небу плыло лодочкой,
И пацаны на великах гоняли взад-вперёд.
А как июль наметился своей вишнёвой мордочкой,
По сонной главной улице ударил миномёт.
Учительницу ранило, а пацаны отправились
На этих самых великах в волшебную страну.
Свистели мины, падали, им очень это нравилось —
Они с рожденья самого боятся тишину.
Для бравых миномётчиков то дело было маленьким —
У них давно по ордену, их семьи очень ждут.
А неприцельно жахнули – так там одни москалики
И, значит, орки новые из них не подрастут.
А приключилось это всё в две тысячи пятнадцатом,
И пацанам тем было бы сегодня двадцать лет.
По киевскому телику галдят: «У нас нет нациков!»
Да только баба снежная не верит в это, нет.
Её слепила заново по образу-подобию
Учителя истории другая школота.
Стоит бабёнка снежная у детского надгробия,
И по соседней улице работает арта