– Да, меня тоже он бесит, – сказала женщина. – Но сменить пока не могу. Кстати, я Аня.
Она нажала кнопку на электрическом чайнике и достала из шкафчика пачку с чайными пакетиками.
Андрей устроился на единственном стуле, зажатом в углу между столом и стеной, и поплотнее завернулся в плед. Спрашивать у Ани про одежду он пока не решался.
– А я Андрей. – Голос звучал хрипло и непривычно. Впрочем, чего он хотел, если все эти дни либо каркал, либо молчал?
– Ты давай, рассказывай, как дошёл до жизни такой! – Аня поставила перед ним кружку со смешным котёнком и бросила туда чайный пакетик. Традиционное «тебе чёрный или зелёный?» – она не спрашивала. Похоже, что лишних вещей и продуктов в её доме не было.
– Да как-то… Я и сам не знаю, – начал он, запинаясь и путаясь. – Жил себе, жил, и вдруг – раз…
Вслед за кружкой на столе появилась банка самого дешёвого йогурта, на который он в лучшие дни и не посмотрел бы, половинка батона в пакетике, масло, сыр… Скромно, но от запахов свежей человеческой еды у него чуть не закружилась голова. Хотелось наброситься на неё, забыв о приличиях, разорвать плёнку и по очереди откусывать то хлеб, то сыр прямо от куска…
Первая же ложка йогурта показалась Андрею пищей богов. Он старался держать себя в руках, но всё равно ел быстро, жадно, испытывая разом наслаждение и острую неловкость.
Чай, тоже дешёвый, пах химической отдушкой, но и это сейчас казалось мелочью, напоминанием о голодных студенческих годах. В конце концов, это было далеко не самым главным! Ведь он пил его в доме, под крышей, сытый впервые за несколько дней. И впервые ему не надо было скрываться, убегать, драться и искать возможности защититься – от холода, от людей, от страшных кошек и ворон.
Пока Андрей рассказывал ей свою историю, Аня слушала его, не перебивая, и только чувствовала, как с каждым новым поворотом сюжета глаза у неё открываются всё шире и шире, а слова застревают в горле. В любой другой ситуации она бы уже прикидывала, как незаметно и быстро вызвать дурку, причём не только для этого опасного психа, но и для себя. Но она видела весь процесс превращения своими глазами, от начала до конца, и его последствия тоже были весомо, грубо и зримо явлены ей в ощущениях: ворон исчез, в запертой квартире на девятом этаже из ниоткуда возник голый мужчина. Разорванная коробка лежала на полу. Если всё это и было галлюцинацией, то весьма достоверной. И очень прожорливой.