– Сейчас, сейчас, пельмени сварю и сяду.
– Ещё успеешь, сваришь, и так закусок на столе много.
Лида, раздвинув на лавке Кольку и Сашку, уселась между ними.
– Да ты меня с лавки столкнёшь, хозяйка!
– Ага, такого, столкнёшь! Плесни-ка мне красненького вина, муженёк.
– Значит за нас, за всех нас! – Виктор Иванович, поднял рюмку, – за нашу бригаду! – он залпом выпил и сел.
– А мы? Мы не ваша бригада, – сказала его жена.
– Вы самая лучшая часть нашей бригады! И ты, дорогая, и невеста Петра!
– Ну, вот парня в краску вогнал.
– Да ладно, все свои…
Виктор Иванович сел за стол, ребята стали накладывать в тарелки закуски и потихоньку жевать, чтобы прервать паузу, повисшую в комнате, Лида сказала:
– Виктор Иванович, давно я уже твоих песен не слышала!
– Да и я Лида давно не слышала, – сказала жена Виктора Ивановича.
– Что ж можно и спеть. Он взял гитару, принесённую с собой, и спел песню, которую Лида слышала в поезде.
– Вот мчится поезд по уклону, сибирской по тайге густой. А машинисту молодому кричит кондуктор тормозной.
Лида думала: "Вот ведь как бывает, вся жизнь человеческая в одной песне поместилась, без остатка".
– Я здесь на Севере ещё одну песню написал, вот только унылая она какая-то получилась, как ветер за окном.
– А вы спойте, – попросила Лида.
– Спойте, Виктор Иванович, – стали просить ребята.
– Спой, Витя, – сказала жена, – все тебя просят.
– Да, что вы меня уламываете, как девку! – засмеялся Виктор Иванович, он снова взял в руки гитару запел.
– Север, Север далёкие страны.
Север, Север метель и пурга.
Кто не видел тот Север далёкий
Тот и горя не знал никогда.
Мать родная посмотрит на Север
И слезою зальётся она…
– Где же ты моя матушка? – всхлипнула баба Маша, сидевшая вместе со всеми за столом. – Ох уж этот Север, всю душу мою вымотал, очи бы его мои не видели.
– Так, что же вы здесь живёте? – удивился Петька.
– Я, милый, не век здесь живу. Из раскулаченных мы, с мужем и детьми сюда нас сослали, только матушка моя и отец где-то в дороге сгинули. Даже не знаю, где похоронены, их выгрузили из другого вагона на каком-то полустанке, когда сюда ехали.
– Ох, баба Маша, а я и не знала, – сказала Лида, она уже стояла у плиты и ждала, когда сварятся пельмени.
– Война началась, муж и трое сыночков в первых рядах, чтобы "грехи" кровью смыть. – Маша замолчала, вытерла слёзы. – А какие грехи? За то, что корова с лошадёнкой у нас была и хозяйство справное?