По-крестьянски, как мужик!
– Отпускаю на недельку
Под ответственность свою.
Захвати с собой шинельку,
Там ведь будешь не в раю.
Поброди там, пошатайся,
Посмотри, как стали жить.
Ничего лишь не пытайся
И на йоту изменить.
Ну, ступай, Василий! С Богом!
Пусть счастливым будет путь!
Что-то я устал немного…
Надо бы передохнуть.
Осенив крестом, архангел
В свой чертог вздремнуть пошел.
«Хоть не прав я, но по правде
Поступил я хорошо».
Теркин браво козыряет:
Все ж солдат он как-никак.
И лицо его сияет,
Как начищенный пятак.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
Ветерок летит игривый,
Теплый, пьяный без вина,
По бескрайней хлебной ниве
За волной бежит волна.
И летят с полянки крики,
Беззаботный детский смех:
Кто корзинки земляники
Наберет быстрее всех!
Словно бы аэроплан,
Стрекоза летает.
Шмель, мохнатый, как баран,
Гулко зависает.
Разноцветие цветов,
Ягодник клубничный.
Воздух леса и лугов
Самый преотличный.
В небе тучки ни одной,
Только солнце мается.
Кто ж под этой синевой
Средь травы валяется?
Он чихнул. Глаза открылись.
Приподнялся. Смотрит он.
Даже слёзы покатились.
«Значит, это всё не сон!
Уж не видел я полвека
Землю эту, благодать.
Да счастливей человека
Во всё мире не сыскать!
Впрочем… даже сам не знаю,
Кто же я? Одно из двух.
Кем я послан был из раю,
Человек я или дух?
Ну, зачем блаженства рая
Для таких вот работяг?
Мне сторонушка родная
Лучше этих райских благ».
В это время гул раздался,
Нарастая каждый миг,
И из леса показался
Иностранный грузовик.
И с просёлочной дороги
Повернул к нему шофер.
– Это кто же ты? Убогий?
Шут какой-то? Иль актёр? –
Крикнул парень из кабины.
– Ишь оделся! Ну и ну!
Я прикид такой старинный
Видел в фильмах про войну.
Улыбается парнишка.
Тёркин же захохотал.
– Ёшкин кот! Романов! Мишка!
Иль меня ты не признал?
Парень даже испугался.
Пот рубашкой промочил.
– Да, Романов я,– признался.
– И зовусь я Михаил.
(Снова пот он вытирает).
Кто же будешь ты какой?
Монтировку зажимает
Он свободною рукой.
– Нас же вместе забирали,
Ты же помнишь? – на войну.
Но на разных воевали
Мы фронтах. Ты вспомнил? Ну?
Говорит, угрюмо глядя
(За спиной его рука):
– Ты меня послушай, дядя!
Шёл бы дальше от греха!
Может, ты и сумасшедший,
Может, нет. Мне наплевать!
Только о войне прошедшей
Языком чего трепать?
Почесал затылок Тёркин.
– Ты прости уж, паренёк!
У меня, как в поговорке,
Не варганит котелок.
Если правду – не поверишь.