«Народ не помнит, чтоб когда-нибудь изобрел он свою мифологию, свой язык, свои законы, обычаи и обряды. Все эти национальные основы уже глубоко вошли в его нравственное бытие, как сама жизнь, пережитая им в течение многих доисторических веков, как прошедшее, на котором твердо покоится настоящий порядок вещёй и все будущее развитие жизни. Поэтому все нравственные идеи для народа эпохи первобытной составляют его священное предание, великую родную старину, святой завет предков потомкам», – а эти слова выдающегося русского фольклориста Буслаева, произнесенные им на торжественном акте в Московском Университете, не потеряли своей актуальности и в наши дни.
Обращаясь сегодня к глубинам народной памяти, запечатленной в легендах и сказках, былинах и былинках, преданиях и заговорах, в песнях и плясках, обрядах и ритуалах, в традиционном искусстве вышивки, ткачества, резьбы и росписи, мы вольно или невольно погружаемся во тьму веков и тысячелетий, уходим в то далекое время, когда все эти формы народной культуры ещё только зарождались. Когда это происходило?
Криничная считает, что прообразы изображенных в преданиях персонажей и связанных с ними мотивов формируются уже в мифе о тотемном предке, «становление которого относится к периоду раннеродового общества (это примерно средний палеолит), то есть сто тысяч лет назад.
Что же это было за время и чем оно замечательно для территории севера Восточной Европы? Бадер в своей работе «Из глубин палеолита» пишет, что уже в мустьерскую эпоху расселение человеческих коллективов охватило обширные пространства на севере. Он полагал, что именно в это время в период так называемого «Микулинского» или Рис-вюрмского межледниковья, характеризующегося относительно теплым климатом, вероятно, произошла первая встреча людей с Северным Ледовитым океаном на северо-востоке Европы. «Все местонахождения среднепалеолитических мустьерских орудий, вытянутые вдоль Западного Приуралья, по берегам древней реки Пра-Камы (ныне Волга) от Волгограда до устьев Чусовой, Обвы и Вишеры, обрисовали путь, по которому прошли древние, расселяясь в Восточной Европе».
И такой вывод представляется вполне закономерным в свете новейших палеогеографических данных, свидетельствующих о том, что в Микулинское межледниковье (сто тридцать тысяч лет назад) на территории европейского севера нашей страны тундры не было вообще. До крайнего севера вдоль западной оконечности Северного и Приполярного Урала в время тянулась широкая полоса березовых, хвойных лесов с включением дуба, липы, граба и вяза. Среднезимние температуры на севере Европы были тогда значительно выше современных: в Скандинавии на семь градусов, а на северо-востоке Русской равнины на одинадцать градусов.