– Наверняка государство платит адвокатам меньше, чем они зарабатывают по договорам, заключенным с богатыми клиентами. Не получится ли так, что они будут уклоняться от обслуживания пенсионеров и инвалидов? Ведь нередко слышишь жалобы несостоятельных граждан, что адвокаты не хотят с ними работать под предлогом «бесперспективности» дела.
– Еще в Древнем Риме защитники давали клятву в Сенате о том, что они не будут обещать своим клиентам благоприятного исхода их дела в суде. И сейчас мы требуем от адвокатов, чтобы они после предварительного ознакомления с делом обязательно давали своему потенциальному клиенту информацию о его перспективах. Ведь зачастую к нам обращаются, когда дело настолько запущенно, что помочь уже нельзя. Коллизия в душе адвоката при выборе дел, на котором можно заработать больше или меньше, конечно же есть. Но она рождается самой жизнью. По этому поводу мне вспомнился анекдот. Приходит внук к именитому московскому адвокату и говорит: «Поздравь меня, дед. Я выиграл первое дело». На что тот ему: «Ну и дурак! Я на твоем деле успел выучить твоего отца и защитить кандидатскую диссертацию, а ты его выиграл».
Если говорить о размерах оплаты труда адвоката государством в случае их назначения на защиту, то она не такая уж и маленькая. Тут больше проблем из-за задержки ее выплаты.
Убийца тоже божий продукт
– Легко ли сегодня стать адвокатом?
– С формальной стороны, наверное, нет. Специально адвокатов в вузах не учат. Получил юридическое образование, прошел стажировку и тестирование – вот минимум, необходимый для получения лицензии на адвокатскую деятельность. Хуже обстоит с возможностью стать настоящим профессионалом. Не я придумал эти слова, но адвокат – это не столько профессия, сколько призвание. В условиях повальной коррупции, процветающей сейчас в Казахстане, когда многое решают деньги, у адвоката мало возможности проявить те качества, которые отличают настоящего профессионала. Как можно стать хорошим специалистом, когда юрист берет на себя обязанность передать «конверт» заинтересованному должностному лицу? Такие люди в нашей среде, к сожалению, тоже бывают.
– Приходилось ли вам защищать убийц? Какие чувства при этом испытывали?
– Как ни странно, можно защищать и убийц. Этот человек тоже божий продукт и стал убийцей в силу каких-то не зависимых от него обстоятельств. Для адвоката в таких делах есть и чисто профессиональный интерес. Иногда даже возникает азарт: а вдруг тут ошибка. Мой опыт говорит, что без ошибок, действительно, не обходится. Приведу один случай из собственной практики. Еще в советское время Костанай потрясло убийство одной женщины. Оно в подробностях было описано в местной прессе, поэтому вызвало большой общественный резонанс. После окончания следствия данное преступление было квалифицировано как убийство, совершенное в корыстных целях и с особой жестокостью. Судебное заседание проходило открытое, зал был полон народа. Подсудимому грозило лишение свободы на 15 лет или высшая мера наказания – расстрел. Когда я ознакомился с делом, то пришел к выводу, что человек действительно совершил убийство. Но не из корыстных целей, а на почве ревности. О чем и заявил в своем выступлении. Кстати, реакция зала на мои выводы оказалась положительной. Тем не менее, суд приговорил мужчину к суровому наказанию. После этого я подал в Верховный суд кассационную жалобу. Приговор был изменен и назначено новое наказание – лишение свободы на 10 лет. А причиной смягчения приговора как раз и стал пересмотр мотивов совершения преступления.