Аплодисменты и крики заполнили греческий амфитеатр; все присутствовавшие при чуде пения банши неистово кричали от восторга, переполнявшего их. Господин историограф кричал вместе со всеми; его радость была не только связана с теми эмоциями, которые он только что пережил. Он напал на след прошлого своего клиента и знал, что ему теперь делать.
Через три дня он навестил уже осточертевший ему дом в квартале Вервольфа и потребовал, чтобы Лобо принял его в людском обличии. Человеком вервольф выглядел гораздо хуже, чем волком; это был полуслепой старик, длинные седые волосы которого свисали почти до пола. Его сухощавая фигура опиралась на палку, когда он, по требованию господина историографа, встал и последовал за ним в повозку, чтобы поехать в Белиалов парк, прямо к амфитеатру, в котором три дня назад Эжен пережил нечто вроде инсайта.
Там их уже ждали. На первом ряду на скамье сидело существо, которое выглядело так, будто гнило с момента появления первого человека на земле и не планировало переставать это делать в ближайшие пару сотен лет. Это был гуль, и один из самых старых. Увидев подходящих к нему Лобо и Эжена, он протянул к ним гниющий обрубок своей руки и издал негромкий стон:
– Ыыыыыыыы…
Эжен, готовый к сложностям коммуникаций с полутрупами, засунул руку в свою сумку, вынул оттуда небольшой гриб, после чего, прикрывая лицо рукавом другой руки, водрузил гриб на голову гуля. Гриб, оказавшись на голове мертвяка, открыл маленькие глазки, оглядел окружающих и сказал своим маленьким ротиком:
– Славный день, господа! Я рад вас приветствовать!
Голос гриба был тоненьким и звенящим, что контрастировало с видом разлагающегося тела, от имени которого он говорил.
– Добрый день, Стрига, я тоже крайне рад вас видеть, – вежливо ответил Эжен.
Гуль в ответ только захихикал и замычал, а гриб продолжил перевод:
– Не виню вас за лукавство, господин историограф, но я еще не утратил самокритику и прекрасно понимаю, что для людей, даже таких опытных как вы, мой сочнотелый вид вызывает любую эмоцию, но только не радость. Но я вижу, вы пришли не один, и у вас есть сопровождающий. Будьте столь любезны представить меня этому господину.
– Прошу прощения за оплошность, господин Стрига, это господин Лобо, один из старейших жителей квартала Вервольфов.