Голова будто бы свинцом налилась, не могу оторвать её от поверхности. Где я вообще лежу?!
– Ну же, Ева, приходи в себя. Разговор есть, – снова тот самый голос, жесткий, словно металл. Когда зрение восстанавливается, от ужаса я разражаюсь в немом крике.
Нет, нет, нет. Этого не может быть. Только не он!
– Что, не ожидала меня увидеть, да? – нагло усмехается подонок. Павел Зверев – жуткий тип, от имени которого у любого жителя нашего города по спине мурашки пробегут. Он имеет славу самого жестокого и властного бандита, и все здравомыслящие люди обходят его стороной за километр.
Подонка прозвали Зверем не только из-за говорящей фамилии, сам его взгляд вселяет ужас и страх, заставляя колени предательски дрожать.
Почему он знает мое имя, спросите вы? Все просто. Этот Зверь -заклятый враг моего отца. И он выкрал меня. Зачем? Я даже представить боюсь, что ему от меня нужно. Не знаю, что они там не поделили с отцом, но я наслышана от папы, что он уже давно на него точит зуб.
С другой стороны это вполне объяснимо, что у такого влиятельного человека, как мой отец, могут быть враги.
Поднимаюсь и заставляю себя принять сидячее положение. Перед глазами до сих пор все плывет, темная мрачная комната, в которой я сейчас нахожусь давит, словно стены вмиг сжались и пытаются меня раздавить.
– Зачем я здесь? – во рту пересохло, голос хрипит, откашливаюсь, чтобы проглотить этот проклятый ком, который образовался в горле.
Зверев в ответ грубо усмехается. Смотрит на меня так плотоядно, словно взглядом раздеть хочет. А я только одного и желаю сейчас -снять с себя это чертово свадебное платье, которое напоминает мне о гнусном предательстве бывшего жениха. Будь моя воля, я бы и вовсе его сожгла.
Жаль, что с чувствами нельзя сотворить то же самое.
– С этого момента ты принадлежишь мне, Ева, – в глазах холодная сталь, звучит так властно, что даже язык не поворачивается что-либо возразить.
– Что? – глухо отзываюсь я, не веря своим ушам. – Это шутка? – А я похож на того, кто шутит? – жестко цедит он, и я жалею,
что вообще открыла рот. Когда полностью прихожу в себя, ощущаю, как мной овладевает жуткий страх. Липкий страх, который окутал тело с ног до головы, парализуя каждую мышцу.
– Я знаю, что вы ненавидите моего отца, – шумно сглатываю, обстановка давит, трудно подобрать слова, но молчание явно сделает еще хуже. Его взгляд требует подчинения, требует пойти на контакт, что я и делаю. – Но я здесь причем?