– Мы не настолько хороши, Кобра, – Ворчун уже сложил недовольно руки и пожал плечами, однако его движения выдавали задумчивость.
– Нам благоволит судьба, Ворчун. Вспомни Молчуна: он единственный во всей Десейре кахашир, с достоинством принявший новый мир за пределами его племени. Пулемёт в его руках говорит очень громко. Или меня; с меня кожу раза три снимали, я жив. За мной гоняется одна шестая дьявольских домов, а мне хоть бы хны. Или посмотри даже на себя. Тебе приходят в голову гениальные чертежи, а каков ты за баранкой? Ха! Да ты с лёгкостью управишься даже с самой тяжёлой машиной. И не говори, что не замечал этого за собой!
– Всё, старый, ты с ума сошёл, – взмахнул Ворчун рукой, после чего постучал по столу костяшкой пальца. – Это называется талантом, Кобра, и в нём нет ничего сверхъестественного. Люди, которые начинали мнить себя избранными, умирали самыми жалкими смертями, это факт, етить тебя, прислушайся, пока не поздно.
– Это не то, Ворчун. Я говорю, что мы достаточно опытны, дабы дожить до тридцати с таким ворохом приключений за нашими спинами. Пора добавить ещё одно.
Ворчун ничего не ответил. Он достал самокрутку и небольшой железный коробок. Вытащил похожий на огниво маленький стержень с несгораемым пухом и, чиркнув, извлёк пламя. Прикурил. Сделал глубокую затяжку, выдохнул в другую сторону. Кобра молчал.
– Так не хочу переезжать, ты б знал, – хмыкнул Ворчун наконец. – Снова на новом месте, то, сё… Я подумаю, Кобра, хорошо? Рация у тебя есть?
– Найдётся, – кивнул Кобра и выдохнул.
– Записывай тогда, встретимся на короткой, сто шестнадцать точка три. Завтра утром. Если что надумаю, свяжусь по ней. С нашими старыми кодовыми.
– Если решишься, собирай семью, вещи, направляйся ровно на север по тридцать пятому пути, но левее. Я тебя там найду, – сказал Кобра и, скатав чертежи в рулон, быстро двинулся к выходу, но на прощанье повернулся и посмотрел в глаза старому другу. – Вся Десейра рассчитывает на нас, Ворчун, – а после прошипел – Вся, даже если этого не знает, Ворчун.
***
Деньги. Деньги заставляют мир крутиться.
Плохо, когда за деньги убивают или умирают, однако ещё хуже, когда ради них живут. Это значит, что человек не нашёл никакой другой, более великой цели, чем зарабатывать себе на пропитание и приумножать богатство.