Тот встал с трона, изящно заложив руки в широких рукавах за спину. Казалось, этот наряд делал его в разы величественнее и загадочнее, огромной ношей ложась ему на плечи. Подол опускался почти до самых ступней.
– Нартурос! – не то крикнул, не то позвал он, подняв одну руку.
– Да, Властитель! Я повинуюсь!
Из тьмы меж колонн тут же выскочил горбатый старичок со слегка перекошенным лицом и раздутым носом. У него были заострённые уши, чистая, но опалённая одежда теурга, а в кожу впивались вшитые не то защитные, не то сдерживающие амулеты из дьявольских домов и иных категорий, Кобре неизвестных. Старик выглядел почти до смеху жалким со своим скрипящим высоким голосом и странной переломанной походкой. Во всяком случае, Ворчун посчитал его смешным, потому усмехнулся. Молчун незаметно стукнул того в бок, сохраняя каменное выражение лица.
Старичок Нартурос ладонями отогнал Кобру и остальных от шара, пришёптывая “кыш-кыш”. Радиошаманка громко ухнула, как настоящая сова, готовясь защищать Шар, но Кобра отошёл и её себе за спину увёл, держа так, чтоб она на старика не кинулась; как бы тот ни выглядел и что бы ни делал, вероятно, Властитель желал этого.
Из тьмы за ним, вольно прислонившись к колонне, встала полуэльфийка с редкими морщинами на подтянутом лице. Чистые седые волосы, незагоревшая кожа. Иномирянку в нёй в первую очередь выдавали небольшие стальные пластины, скрывающиеся под кожей лица и шеи, да жёлтый кибернетический глаз с чёрным крестом, а потом уже бело-золотая куртка неместного пошива и сочетающиеся сапоги и штаны. Очень чистые и продвинутые для этих мест.
Когда Кобра кинул на неё мимолётный взгляд, она отсалютовала двумя пальцами.
– Дальше! Кыш! Вы смешиваете ауру! – взмолился старичок.Группа отступила ещё. Сова сзади вцепилась в Кобру, заглядывая из-за него на работу странного старика, когда тот бормоча, достал из своего одеяния бутылку и, откупорив её, выпустил стремительный дым.
Дым окутал шар, зашипел и обратился в белый пар, растворяющийся в воздухе и оседающий на шаре. Старик бегал вокруг него:
– Это…, это подарок! – визгливо просипел он скрипучим голосом. – Подарки дарят Великие другому Дому, как знак признания их заслуг. Тысяча разумных душ, четыре из которых принадлежат великим пророкам, о-о-о, я слышу, как они вопят! Из них отсекли почти всё: имена, личности. Они помнят, кем они были, но не понимают, кто они есть… Но что это?