– Тот, кто задает вопросы первым в чужом доме, редко бывает желанным гостем, дитя оазиса, – раздался низкий, рокочущий голос. Не мужской и не женский, а какой-то… древний, словно сами камни заговорили.
Карима вздрогнула. Ее узнали. По одежде? По неуверенности?
– Я не ищу вражды, – сказала она, стараясь придать голосу твердость. – Я ищу племя шакари. Эти следы… они ваши?
– Следы принадлежат тем, кто их оставил, – уклончиво ответил незнакомец. – А шакари не любят незваных гостей. Особенно тех, кто несет с собой запах дворцов и… беспокойство.
Беспокойство? Что он имел в виду?
– Мой народ в беде, – выпалила Карима, чувствуя, что осторожность сейчас неуместна. – Тень пришла с востока. Она отравила Священный Источник Аль-Нура. Я ищу помощи. И знаний.
– Знаний? – голос под капюшоном стал чуть мягче, но не менее загадочным. – Знания пустыни не даются тем, кто их требует. Их находят те, кто готов слушать ее шепот. Ты слышишь его, дитя оазиса? Или только шум своих страхов?
Карима замерла. Этот незнакомец говорил о шепоте пустыни так же, как она сама его ощущала. Он знал.
– Я… я слышу, – прошептала она. – Ветер… песок… они зовут меня. С детства. Но меня учили бояться этого зова. Говорили, что это проклятие.
– Проклятие? – в голосе послышался смешок, сухой, как шелест песка. – Глупцы. Они боятся того, чего не понимают. Сила Аз'Мар – не проклятие и не благословение. Она просто *есть*. Как солнце, как ветер, как смерть от жажды для неосторожного путника. Вопрос лишь в том, сможешь ли ты ее принять и понять.
Незнакомец поднялся. Он был ниже Каримы, но в его осанке чувствовалась скрытая мощь. Он сделал шаг к краю уступа, опираясь на посох. Лунный свет, пробившийся в каньон, упал на его лицо, когда он откинул капюшон.
Это была женщина. Старая, с лицом, покрытым такой густой сетью морщин, что казалось вырезанным из старого дерева. Но глаза… ее глаза были невероятно ясными, темными и глубокими, как ночное небо над пустыней. В них не было возраста – только вековая мудрость и острое, пронизывающее внимание. Это была не Найла, сказительница шакари, которую помнила Карима. Эта женщина была… другой. Более дикой, более древней.
– Меня зовут Захра, – сказала она, и ее голос теперь звучал более по-женски, хотя все так же низко и сильно. – Я Хранительница этого места. Перекрестка Путей. Шакари знают меня. Иногда они приходят за советом. Но ты… ты пришла не за советом шакари. Ты пришла за собой.