И не мятежится душа,
притушенная тёмным чадом.
Летящий пух – слова, слова…
Молчат. А большего не надо.
Свет занавешенных окон
пятнает кляксами дорогу.
Парады безымянных штор
наводят смутную тревогу.
Вернуться? Было бы зачем…
Окон таращатся бойницы.
Разорван, скомкан черновик -
дум оголтелых вереницы.
Пепел
Черновики я снова жгу,
виной исчёрканные густо.
Бегут по строкам языки.
Пусть чернота!
Пусть будет пусто!
Измятые огнём листы
сгорают в корчах параличных.
Крошатся щебень суеты,
обманы в рифмах флегматичных.
Останется лиловый прах,
обложка обгорелым гребнем.
Окликнут в умерших стихах
слова осыпавшимся пеплом.
****
Я с душой нагою на ветру.
Гнёт, ломает – предназначено с небес.
Что отсчитано, отмерено – приму,
кто бы жизнь ни правил: ангел, бес…
Взлёты и падения – моё!
Льёт потоком огненная новь.
Режет время острое крыло,
и стихом полна густая кровь.
****
Как разгулялись мои тёмные чащобы,
лежалые, спустившись с чердака!
Ноздрей не раздували. И без злобы
покой нарушили уютного мирка.
Ноктюрн Faure блаженство обещает,
в разгуле фестиваль уставших кляч.
Фонарь натруженно мигает, как чихает,
слюнями брызжет в спазмах неудач.
Благообразие изъеденных поэзий,
пылящее каноном, местный сброд,
наморщив рожи из щербатой красной меди,
под пиво вас, возможно, и прочтёт.
Смеюсь, поправ рекурса неизбежность,
отгородившись гением Рембо,
приняв событий значимых погрешность.
Что сбудется, не сбудется – моё!
И мнится мне в бездонном оглуплении
иск дьявола – несытый жадный рот.
В заброшенный карьер благоразумья
обрушится расплаты небосвод.
****
Мне б хоть за что-то взглядом зацепиться.
Мне бы проснуться – окончательно не спятить.
Послать всё к чёрту и лететь на волю птицей.
Не важно: если падать, значит, падать.
Копирка: рондо скуки, быт кругами.
Мечусь по полкам – всё зачитано до дырок.
Ищу хоть что-то. Хоть намёки на детали.
Разнылась, аж сама себе противна!
А нечего бродить по дому клячей!
На скуку жалиться родным, но всё же стенам,
Довольным быть не кушем – мелкой сдачей.
На улицу! Дышать осенним ветром!
Встряхнусь. На плечи куртку – вон из дома!
Вот воробьишка на дороге лужи мерит.
Зима закончилась. Всё будет по-другому.
Мне светлый лес назначил завтра встречу…
****
Среди высоких трав, в лучах зари
шагается легко по тайным тропам.
Сбежала от вседневной мишуры,
вооружившись ручкой и блокнотом.
И буду я молчание вдыхать,