Воспоминание само собой возникло в голове, вновь напомнило о сне. Это она! Это была она! Она тянула к нему руки в какой-то немой мольбе.
– Это твоя мама, Джулит. Незадолго до того, как забеременела тобой.
Голос Роглана всегда звучал довольно грозно, даже если он старался смягчать его. Но сейчас Джулит едва не подпрыгнул, слова старого мага вкупе с воспоминаниями сделали свое дело не хуже. Он чувствовал мелкую дрожь, проходящую холодком вдоль спины, сам же не мог оторвать взгляда от рисунка. И этим обеспокоил Роглана.
– Ты в порядке, Джулит? – его рука упала на плечо молодого человека, вынудила того поднять взгляд.
Воздушный маг попытался изобразить улыбку, но быстро понял по чужому выражению лица, что вышло это не очень удачно.
– Это… так неожиданно для меня… – смог выдавить он несколько слов.
И, видимо, их смысл немного успокоил Роглана, тот вполне искренне улыбнулся.
Джулит мог расспросить его больше, рассказать о сне, но почему-то решил для себя, что не стоило этого делать. Возможно, Роглан не поверит ему, возможно, будет чересчур беспокоиться. Любой расклад не нравился Джулиту, поэтому все, что он сделал – попросил отдать рисунок ему. Роглан без колебаний согласился.
И пока Джулит искал для портрета подходящее место в комнате, он продолжал разглядывать его и думать, много думать о том, как мама может приходить в его сны и что она пытается сказать ему.
***
Мужчина опустился на землю, осмотрелся. Это место так и осталось столь омерзительным и пугающим одновременно. Все так, как и прежде, ничего в магических путах совершенно не изменилось. И морок продолжал нагнетать каждого, кого коснулся бесконечный туман этого места. Вдали слышались крики и стоны, вокруг ощущалась опасность. Ни капли света, ни грамма надежды.
Впереди показалась фигура. Среди местных обитателей она казалась самой уцелевшей – одежда порвалась только местами, волосы висели сальными клочьями, правая рука сжимала кинжал.
«Все не так плохо. Думал, будет хуже», – мужчина подошел ближе, позволил заметить себя.
К нему повернулись. В глазах бывшего жителя Тандерума не читалось ничего – лишь безжизненная пустота. Он, как и всякий оказавшийся здесь, не мог мыслить, не мог осознавать себя, только бесцельно бродить, отбиваясь от других существ. И сейчас он воспринял представшего перед ним жителя Летоты, повелителя ветров Анитескепта, как очередное препятствие. Он сделал несколько шагов, угрожающее поднял руку с кинжалом, но что-то глубинное, непонятное для нынешнего себя заставило затормозить, присмотреться.