Егорша, прихватив средство наблюдения, устремился выполнять приказ Профессора.
У Александра Сергеевича оставалось не так много времени, чтобы созерцать это торжественное зрелище.
Колонну возглавлял молодой царь или царевич, который гордо держал в руках сакральную хоругвь; небеса трубили в трубы, прославляя праведников; за царевичем следовал высший духовный лидер в белой папской митре и аристократическая знать в восточных воинских касках со шпилем. «Большие шишки», – почему-то вспомнилось Профессору. Перед внутренним взором пронеслись кадры из старых фильмов о Первой Мировой с генералами германской армии в похожих шлемах.
Профессор на миг засомневался в целесообразности такого опасного эксперимента. Ведь все недостающие детали для подтверждения своей версии давних событий он сумел обрести сразу же после приземления на ветхие страницы Книги. Стоило ли ради этого телепортировать коллегу Егоршу и подвергать друга такому риску? Отвечая самому себе на этот и другие вопросы, Профессор несколько обмяк, расслабился и даже не заметил, что литературная процессия ушла уже далеко вперёд…
Кто-то внезапно с силой похлопал Александра Сергеевича по плечу и Профессор очнулся…
– Вот ты даёшь, Масон Сергеич! Меня в разведку, – а сам храповицкого?! Некрасиво получается, профессура! Ладно, не обижайся! Короче, докладываю: всё, как ты сказывал, – так и есть! Глянул я на тот головной прибор сбоку – ан глядь, и обнаружились…рога! Точно: буланиды они и есть буланиды! Наверное, от батюшки Царя Атиллы отстали…
– …веков на семь! – со смехом подхватил версию друга Александр Сергеевич и постарался посвятить коллегу во все подробности увиденного им непонятного зрелища. Полчаса незатейливой походной лекции Профессора пронеслись почти мгновенно…
Егорша внимательно слушал Александра Сергеевича и не перебивал его. И только в самом конце монолога растерянно произнёс:
– Так вот, мил друг Сергеич, я этого понять никак не могу! Этого же не может быть!
– Что Вас смутило? – спросил Профессор.
– Ну, коль нарисовано – одно, а подписано… – другое?!
Надо отметить то, что и сам Профессор часто пытался осмыслить для себя этот удивительный казус в Литературной Истории Мира. На ум приходили целые абзацы из книг по философии, цитаты великих писателей и даже психоаналитиков, но нужные и ясные доводы терялись в безбрежных густых туманах не формулируемых догадок…