Пока он осматривался, лазал и прикидывал хвост к носу, полностью стемнело. Обведя последний раз будущую поднадзорную территорию удрученным взором, Артём решил, что ничего нового уже не обнаружит, а значит пора и честь знать.
Он успел отойти от забора шагов на пятнадцать, когда за спиной раздался шорох травы и подозрительно зашевелились яблоневые ветки. Кто-то энергично и почти не скрываясь карабкался наверх с той стороны стены. Бесшумно приблизившись, Артём шагнул в ближайший куст снежноягодника и затаился.
Над кирпичной кладкой высунулась и замерла, оглядываясь и прислушиваясь, тень. Затем стену оседлали так же, как совсем недавно Артём. Только он вниз спрыгнул, а тень начала осторожно сползать, обдирая подошвами и без того обиженный жизнью вьюнок. Плачевное состояние несчастного растения наводило на мысль о том, что тень покидает территорию подобным образом довольно часто.
Пользуясь тем, что ночной тать полностью сосредоточен на том, как бы не сверзиться, и ничего вокруг не замечает, Артём приблизился вплотную. Дождался окончания спуска, зафиксировал руки татя на стене и вкрадчиво шепнул на ухо:
– Куда бежим?
Тать повел себя нестандартно. Вырваться даже не попробовал, заорать тоже. Зато вывернул до отказа шею, пытаясь рассмотреть напавшего, и вполне мирно поинтересовался:
– Ты кто?
– Дюгонь в пальто. Бежим куда?
– Куда надо!
Субтильность злоумышленника и раньше наводила на нехорошие подозрения. Теперь Артём убедился окончательно, перед ним – девчонка.
Резко развернув её лицом к себе, он слегка отступил. Лет 15–17. Толстовка с капюшоном, чёрные или тёмно-синие джинсы, кеды, за спиной рюкзак. Худое личико с выступающими скулами, чуть курносый нос, кажущаяся в свете месяца белой как снег кожа. Отсутствие косметики. Волосы чуть ниже плеч, глаза… смесь нахальства с испугом. Странное сочетание для злоумышленника.
– Тебе мама не говорила, что ночью одной ходить опасно?
– Мама? – после едва заметной паузы переспросила девчонка. – Мама, конечно, говорила. Только случаи, они, знаешь ли, разные бывают.
Артём почему-то смутился. Не от слов даже, от интонации.
– Ты чего, яблоки воровала?
– Не твоё дело.
– Скоро будет моё.
– Во-от как? – протянула она то ли насмешливо, то ли недоверчиво. – Ты жить здесь собираешься что ли?
– Может, и так.
Кажется, теперь она вовсе перестала бояться и даже развеселилась.