Поэт-романтик Василий Жуковский и его трагическая любовь - страница 3

Мало того, он был талантливым, незаурядным художником, и его наследие насчитывает тысячи листов: рисунки, офорты, гравюры, картины. Он рисовал пейзажи и портреты, по рисункам Жуковского можно почувствовать, что вдохновляло поэта и чем он жил.

На протяжении пятнадцати лет, с 1816 по 1841 г., он исполнял обязанности наставника наследника престола – будущего императора Александра II, и, углубившись в дебри педагогики, разработал собственную систему обучения (которую называл своей «педагогической поэмой»), а также составил целый ряд учебных пособий. То есть Жуковский создал собственную «педагогическую поэму» еще в XIX веке, задолго до советского педагога Макаренко.

Можно было бы долго перечислять дарования и заслуги Жуковского, но, пожалуй, самым поразительным фактом его биографии является не эта многосторонняя деятельность, а то, что никто из современников не оставил о нем ни одного отрицательного отзыва. Все – от колкого Ф. Ф. Вигеля до деликатного П. А. Плетнева, от консерватора М. П. Погодина до революционера А. И. Герцена – пишут о Жуковском с каким-то единодушным восторгом и преклонением. Чем же так располагал к себе окружающих этот человек? Оказывается, не чем иным, как своей необыкновенной добротой!

Цесаревич Александр Николаевич за уроком Жуковского. Гравюра XIX в.

Он был любим многими современниками за нравственность и духовность, доброжелательность, милосердие, чистоту помыслов и внутреннее достоинство.

А. С. Пушкин писал, что у Жуковского была «небесная душа», он считал его своим ангелом-хранителем, а о его творчестве отзывался так:

П. Вяземский писал: «Благородство истинное, ничем не измененное, было основанием его жизни».

Н. Гоголь: «Жуковский, наша замечательнейшая оригинальность! Чудной, высшей волей вложено было ему в душу от дней младенчества непостижимое ему самому стремление к незримому и таинственному. Не знаешь, как назвать его – переводчиком или оригинальным поэтом. Переводчик теряет собственную личность, но Жуковский показал ее больше всех наших поэтов».

Поэтесса, переводчица, драматург и прозаик графиня Евдокия Ростопчина почтила память Жуковского стихотворением под заглавием «Прощальная песнь Русского Лебедя, посвященная семейству и друзьям». И сопроводила его письмом Булгакову: «Прошу вас, Фаддей Бенедиктович, напечатать в “Северной пчеле” это поминовение признательной дружбы тому, кого и вы, и я, и все, что на Руси не заражено безрассудным поклонением уродливому в ущерб прекрасному и высокому, должны чтить и оплакивать как первого и лучшего из современных уцелевших до сих пор поэтов наших, как примерного, благороднейшего и добрейшего человека».