Грохот выстрелов оборвался, а тяжелая масса дождя придавила эхо к влажной почве, которая заклубилась туманом порохового дыма. Из мрака вышли двое и осторожно приблизились к обезображенному телу. Один из них, невысокий и худощавый, раскрыл чемоданчик, который бережно нес в руках, и сосредоточенно склонился над смотрителем. Закончив странный ритуал, он выпрямился и, повернувшись ко второму, чью атлетическую фигуру не мог скрыть бесформенный плащ, покачал головой:
– Мы ошиблись, Таран. Это не он.
Таран резко повернулся к машине, подставив ужасное лицо свету: правильные и даже красивые черты уродовались двумя абсолютно разными глазами. Один был черным, лишенным зрачка и радужной оболочки, как воронье око, а другой, зеленовато-бледный и почти бесцветный, выглядел тусклым и зловещим.
– По местам,– низким голосом скомандовал он.– Вернемся к реке. Похоже, мы его пропустили.
Подобно теням люди беззвучно исчезли в утробе грузовика, и тот, развернувшись, быстро удалился. Дождь еще долго омывал тело старика, и разбавленная кровь торопливо сбегала ручейками с грубого бетона на мягкую землю, которая жадно поглощала влагу после засушливого лета. Шумная осенняя ночь распевала песни ветров под аккомпанемент ливня, и не было места в этом празднике стихий жалобному вою Болтуна.
Этой ночью пес умер.
* * * * *
Ливень, не прекращающийся третий день, достиг своего апогея ночью, и под утро начал сотрясать небо над городом громовыми раскатами, которые окончательно разбудили Ольгу, перебив беспокойный сон. Она долго прислушивалась к осенней вакханалии, не будучи в силах покинуть уютную постель, и погрузиться в суету нового дня, хотя тот обещал заметные перемены в жизни. Накануне она с сослуживцами отмечала новое назначение, и, как результат, головная боль утром и чудовищный привкус во рту. Именно ощущение зловония, исходившего от нее, побороло лень и желание понежиться в постели. Женщина с усилием встала и, шлепая босыми ногами по холодному полу, направилась в ванную комнату.
День начинался тяжело, а значит, все было как обычно. Завопивший неожиданно таймер будильника заставил Ольгу вздрогнуть и расплескать горячий кофе. Она раздраженно отмотала салфетки и, протерев ошпаренную руку, швырнула их на пол. В такие моменты вспоминались слова матери: «Дочурка, не показывай людям свой характер, а то так и будешь мыкаться до конца жизни одна… как и я».