– Могло бы быть и хуже.
– Это точно, – театрально выдохнула Эдди, которой частенько хотелось внести в обыденность нотку драматизма. – Твой «Шевроле» наполовину всмятку, ты чуть не протаранила микроавтобус и вообще просто чудом…
– Эдди, – осадил отец. – Давай полегче.
– Нет, пап, я хочу всё знать. Доктор Эймс рассказал только, что я врезалась в заграждение моста, но я ничего не помню. Расскажите мне всё, что знаете.
И вся моя семья принялась играть в переглядки. Порой взгляд значит гораздо больше, чем кажется. Он может говорить: «Я люблю тебя», «Как ты прекрасна» или же «Готова ли она?». Но я была готова ко всему, что мне предстояло услышать. Что бы ни случилось на мосту Гановер. Другую сторону событий, раз уж моя память отказывалась воспроизводить то, что видели глаза.
Дом моих родителей в Кёртис Бэе, в котором мы с Эдди выросли, – всего три спальни да небольшая гостиная, но он никогда не отказывался принимать гостей, несмотря на свои скромные масштабы. Тот день для мамы начался с лавины поздравлений, цветов и завтрака в постель, звонков и искренних пожеланий. Она всё утро радовалась долгожданному весеннему солнцу и готовила ужин с запасом – всегда кто-нибудь забредал без приглашения и оставался желанным гостем.
К четырём под черепичной крышей собрались самые близкие: Эдди в гордом одиночестве и наверняка лучшем из своих платьев, подруги мамы со времён университета, соседки со всей Хейзел-стрит, с которыми мама сдружилась только сильнее, когда её дочери разъехались по своим взрослым жизням. Не хватало только младшей, которую с нетерпением ждали, а потому не садились за праздничный стол на заднем дворике.
Звонок раздался среди гомона гостей и никого не встревожил, ведь телефон целый день надрывался от тех, кто хотел поздравить маму с праздником. А когда она сняла трубку, то не услышала тёплых слов. Только короткое и страшное:
– Ваша дочь, Роуз Хардинг, в больнице Мерси. Она попала в аварию и получила серьёзные травмы. Не могли бы вы приехать?
Утка в брусничном соусе, картофельные биточки, блинчики с рыбным паштетом так и остались остывать на столе. Гости так и не распробовали их на вкус, потому что мама чуть живая выпроводила всех вон и за две минуты собралась, чтобы ехать в больницу Мерси. Она переживала гораздо сильнее, чем стоило. Доктор Рональд Эймс сообщил моей семье, что я сломала запястье, получила сотрясение и сейчас отдыхаю. Когда приду в сознание – зависит лишь от меня.