– Всё нормально, – заверяла миссис Шелтер коллег, когда я перестала смотреть вслед главврачу и вернула всё внимание ей. – Я должна ответить за свою ошибку.
Поправив форму, пригладив вихор и дважды глубоко вдохнув проспиртованный больничный аромат, Миранда Шелтер собрала всю волю в кулак и пошла вслед за начальницей. Медсёстры жалостливо помотали головами, посетовали на её судьбу и стали постепенно возвращаться к своим делам. Что горе для нас, для кого-то – лишь эпизод.
И Миранда Шелтер должна была стать приятным эпизодом, но он закончился на грустной ноте. Пора было возвращаться к своей жизни, как эти медсёстры – к своей.
– Извините, не могли бы вы дать мне документы на выписку? – спросила я через стойку.
– Я займусь, не отвлекайтесь, – встрял знакомый голос.
Доктор Рон подошёл к стойке, бросил планшет на столешницу с особой яростью и растёр лицо ладонями, как делают те, кого изрядно помотало. Его обаяние утратило какую-то искру, тело перестало гореть изнутри. Впервые за дни моего пребывания в больнице Рональд Эймс позволил себе сбросить стальную маску, стереть улыбку и показать миру настоящего врача – утомлённого, разбитого и озлобленного на саму жизнь. За её несправедливость и её повороты, в которые мы не всегда входим.
– Что-то случилось? – спросила я.
– Здесь постоянно что-то случается, – беззлобно ответил доктор Рон, но без привычного легкомыслия. – Давайте я помогу вам выбраться отсюда. Так, ваши документы должны быть где-то здесь…
Он обогнул стойку и стал рыться в ворохе бумаг, пока я со сдавленным сердцем наблюдала за ним. Нет ничего страшнее человека, который утратил надежду и самого себя, а в эту минуту Рональд Эймс выглядел безнадёжным, отчаявшимся и совсем не самим собой.
– А, вот и они. Роуз Хардинг, – пробормотал он себе под нос, пробежавшись глазами по чернилам. – Подпишите здесь и вот зд…
Но я отвлеклась от документов и перестала слышать доктора Рона. Скрипя колёсиком по плиточному полу, мимо меня проехала каталка. Санитар в тяжёлой весовой категории катил её куда-то по коридорам этажа. Может, я бы и не обратила на неё никакого внимания, если бы не рыжее пятно на белом фоне простыней. Оно бросилось в глаза, отпечаталось в поле бокового зрения и заставило меня обернуться.
Боже… Не может быть!
Девушка из сна. Рыжие волосы так же разбросаны по подушке, глаза так же закрыты, но что-то всё же изменилось. Она была бледнее обычного. Кожа как будто начала сереть и исчезать на глазах. Грудь больше не вздымалась и не опускалась, а сердце не гоняло кровь по венам. Девушка из сна была мертва. Её везли в морг. А я не могла пошевелиться – казалось, моё сердце тоже замерло. От испуга и неверия. Это ведь нереально, это…