– Никого нет! – он обрывает мою попытку продолжить разговор, его тон ледяной теперь. Так бывает, когда он бесится.
– Ты же помнишь, да, что со мной только честно, правда? Повторно вранья не потерплю. И плевать мне уже будет виртуально или реально твоё увлечение.
– Да помню я всё! Не начинай! Не порти мне с утра настроение!
Ну что я говорила? Будет выкручиваться.
– В любом случае у меня есть предложение. Чтобы тебе стало легче, я хотела бы вернуться в компанию.
– Ты хочешь обсуждать это сейчас? – он удивлённо смотрит на меня, снова демонстративно поглядывая на часы. – Нет, я против. Говорить об этом не будем, мне некогда.
– Почему нет?
– Потому что, нет, и всё. Я просто… не хочу, чтобы ты работала, – кладёт столовые приборы на стол и вытирает губы салфеткой. Неожиданно подходит ко мне, пытается поцеловать меня в шею, но я отстраняюсь. Сейчас я не в том настроении, чтобы отвечать на его ласки, особенно когда две минуты назад мы метали гром и молнию.
– Скажи, почему? – настаиваю я, не желая оставлять эту тему без ответа.
– Потому что я привык видеть тебя дома, – неожиданно меняет тон с агрессивного на ласковый. – Там уже без тебя всё прекрасно работает. А ты оставайся домохозяйкой, занимайся делами в быту, дочерью, собой. Знаешь, – теперь Стас загадочно улыбается, но эта улыбка кажется натянутой, – в конце концов, мне нравится перед партнёрами хвастаться тем, что моя жена может позволить себе не работать, – говорит последние слова, как будто это последний весомый аргумент для его объяснений. – Это, если хочешь, показывает статус нашей семьи. Вон, у моих одноклассников жёны-лошади, на нескольких работах. А ты у меня как королева!
Меня передёргивает от его слов.
Как легко он перешёл от упрёков в том, что тянет компанию один, к этой лести, которая кажется мне фальшивой. Особенно при условии, что я долгое время как раз была этой лошадью.
– Хм, раньше я была такой же лошадью, пока мы поднимали бизнес, – напоминаю я ему. – И совсем недавно именно ты, кажется, упрекал меня в том, что практически один сейчас тянешь компанию.
Он отворачивается, осознавая, что попал в ловушку собственных противоречий.
– Ляпнул, не подумав, – оправдывается. – Хочу извиниться за это. Теперь понял, как был не прав, и как важно, чтобы моя жена не работала.
– Да уж. Упрекать в этом было очень странно, при условии того, что ты прекрасно знал, почему я отошла от дел. Мама болела, нужно было ухаживать за ней. Ну, как бы оно ни было, я выполнила её последнюю волю и теперь могу вернуться на работу.