Тот чемпионат России я выиграла и заработала путёвку на Олимпиаду. А после… После объявления результатов и награждения я упала в голодный обморок.
Но на этом страдания с весом не закончились. Я понимала, что нужно потерпеть – ведь на кону главный старт в жизни любого спортсмена, – но новогодние застолья соблазнили меня вкусно поесть, что сразу отразилось на весе. Я то срывалась на запрещённых продуктах, то, чувствуя вину, изводила себя диетами, голоданием и нагрузками.
На календаре было 20 января: до Олимпиады оставалось чуть больше двух недель, когда нашу сборную увезли тренироваться в Новогорск. Тренировка прошла ужасно: от недоедания кружилась голова, я сорвала все прыжки, даже третий перекат программы не получился.
– Просто невозможно! Ты так собираешься выигрывать главный старт? Не трать моё время, иди на соседний лёд, катайся с детьми, – холодно отрезала Игнатьева, когда я подъехала к ней.
Спорить было бесполезно. Я боялась тренера. Вздохнув, надела чехлы и пошла в соседний корпус.
«Не уйду, пока не откатаю короткую программу чисто», – пообещала я себе и задержалась до девяти вечера.
В очередной раз упав с четверного риттбергера, я ударила рукой по льду и поползла к выходу – уже открыли калитки для ледовой машины.
Ненавижу уходить, когда что-то не получается. Такие моменты случались редко, но каждый раз доводили до истерики. Что не так? Почему не могу сделать элементы, которые катаю ежедневно?
Кое-как развязав коньки, я посмотрела на стопы, растёртые до мозолей. Перед чемпионатом пришлось срочно раскатывать новую пару, и до сих пор кататься было больно, но ради Олимпиады можно было потерпеть. Собрав вещи, я отправилась в номер.
И там сорвалась: рыдала так, что, наверное, слышал весь этаж, но мне было всё равно. Знала – нужно потерпеть ещё немного, но позволила себе слабину. Не знаю, сколько плакала, но в какой-то момент меня обнаружила Алина, приехавшая улаживать вопросы с рекламой, в которой я должна была участвовать.
– Я не могу так больше, – давясь рыданиями, сказала я. – Всё, над чем я так упорно работала, рассыпается на глазах. Я устала во всём себя ограничивать и чувствовать себя дерьмом.
– Давай успокоишься и всё расскажешь, – спокойно предложила Алина, помогая мне встать с пола.
Я умылась, сделала несколько глубоких вдохов, села рядом с Алиной на кровать и начала: