И тихое молчание – о чем они думали?
– Я одно могу сказать, – очевидно, в напряжении заговорила Наташа и вновь на какое-то время замолчала. – Предопределять может только Бог… Издавна на Руси говорили: человек предполагает, а Бог располагает. Сама жизнь – свидетель: сколько сроков было отменено. – Она интонацией голоса выделила это «отменено». И тотчас как будто спохватилась: – Мне вот книгу недавно привезли: исцеления по молитвам святой праведной Матронушки. Я и сама еще прочесть не успела…
Она поспешно прошла в свой угол.
«Хромает», – впервые отметил Щербатов.
И всё так же поспешно возвратилась к столу.
– Значит, Матрёна и с того света лечит? – Щербатов усмехнулся.
– Во-первых, не Матрёна – это простонародное, а Матрона, по латыни почётная женщина. Во-вторых, и все-то исцеления с того света идут.
Она полистала книжицу, видимо, отыскивая подходящий пример – и нашла: женщина страдала раковой опухолью, дважды приезжала к раке, молилась и прикладывалась, а когда через какое-то время обратилась к врачу, опухоли прежней не обнаружили…
– А кто она такая, Матрёна? – и невольно потянулся за книжкой. Перелистнул одну страницу, другую и вздохнул сокрушенно: – Нет, не верю я этому, и всю жизнь не верил – и теперь не поверю. Это дело Матрён.
Лицо Наташи даже исказилось:
– Да что вы в самом деле, Петр Константинович!.. Сами лгали семьдесят лет, потому и считаете, что все лгут!
– А это когда же мы лгали? – с недоброй усмешкой попытал Щербатов.
– Строили коммунизм – рай на земле! А людей морили голодом, истребляли. Это что, не ложь?
– Это не ложь. В капиталистическом окружении, следовательно, недостижимо…
– И вы решили сами стать капиталистами – опять ложь!
– Не к месту, не к месту такой разговор, оставим его…
И вновь Щербатов почувствовал себя больным. Он замечал, что такая перемена нередко в нём повторяется. Однако продолжали мирно беседовать, подогревали чай, закусывали бутербродами с красной рыбой – примирение полное.
И долго еще они могли бы беседовать, но Щербатов чувствовал себя всё хуже. Принял четвертинку, вызвал такси и неожиданно сказал:
– Наташа, разрешите мне взять для ознакомления Евангелие или Новый Завет – не знаю, как правильнее… И вот эту Матрёну.
– Нет, Петр Константинович, Евангелие я вам не дам – у нас с мамой одно на двоих. А Матронушку – пожалуй, возьмите с возвратом…