И замолчал Щербатов, полагая, что нанёс сокрушительный удар, после которого и сказать нечего. И верно, Наташа молчала. Подогрела чайник, достала с невидимой полки нераспечатанный батон с отрубями, наслоила ножом на блюдечко красной рыбы, села и только тогда спокойно сказала:
– Конечно же – верно: всё это уже вслед. А по части того, чтобы свергнуть неугодную власть, перебив насильников и жуликов, а кто на смену придёт? Обычно – худшие… А православный народ даже в искалеченном состоянии без ярой пропаганды этого не сделает: учение Божие ведь в душе остаётся. Сказано, любая власть от Бога, стало быть, не противься, терпи, осознавай, за какие твои грехи послана на тебя разбойная власть. Поймёшь, исправишь – и неугодная власть отпадёт. А когда миллионы лучших положены на жертвенник коммунизма, то оставшиеся уже и не думают о свержении власти, но впадают в уныние, в пьянство, в разврат – продолжают внедрять коммунистические идеалы. Ведь не случайно революция в лице Троцкого истребляла мирное населении – для будущего. Будущее и пришло… Да и не нужна человеку жизнь без Бога, вот и проматывают такую жизнь русаки, прогуливают…
– Наташа, а вы страшный человек – пропагандист, Жанна д̓Арк. И кто только вас этой науке обучал?
– Жизнь и обучила, вера… Давайте чай пить, иначе вновь придётся кипятить…
9
Они не замечали и не заметили, как день за днём привыкали и, в конце концов, привыкли друг к другу. Хотели они того или не хотели, но уже тянулись, ждали встречи, хотя и не признавались в этом даже себе. А время шло. Гарантийный год укорачивался с каждым днём. И состояние Щербатова погружалось в хмурость. Сначала обезболивающие принимал по четвертинке, затем по половинке, а уже к Новому году – по половинке два раза в день. Лицо его заметно осунулось, по телу завязывались непонятные узелки из кожи, всё чаще ловил он себя на том, что – от природы статный – теперь ему легче становилось, когда он сутулился.
При встречах в полуподвале Щербатов чаще стал жаловаться на общее состояние, на головные боли, на жену, на погоду и на жизнь вообще. А погода держалась действительно скверная: температура поднималась до трех-четырёх градусов, нередко шли зимние дожди, смывая снег; вслед за мухами исчезли в городе воробьи – говорили, виной тому повышенная радиация; дули штормовые ветры… Но жизнь была, как никогда, достойная – без страха молились прихожане во всех открытых храмах, и приход заметно менялся – больше стало мужчин и молодёжи… На Украине безумствовал майдан, в Сирии растекались кровью последствия от разрушения Америкой государства Ирак. Гонимые сторонники Саддама Хусейна преобразовывались в армию Игил. Ведь бесследно ничего не проходит: зло порождает наибольшее зло, как и добро …