– Ей гораздо хуже! Я очень боюсь, что она может скончаться до утра!
Сильный голос сквайра был словно затуманен хриплой пеленой, когда он спросил:
– Могу я ее увидеть?
– Еще нет; сейчас она спит. Она может проснуться окрепшей; в этом случае вы сможете ее увидеть. Но если нет…
– Если нет? – голос был не его.
– Тогда я немедленно позову вас!
Доктор вернулся к своему дежурству. Сквайр, оставшись один, упал на колени, закрыв лицо руками; его широкие плечи содрогались от силы горя.
Прошел час или больше, прежде чем он услышал торопливые шаги. Он бросился к двери:
– Ну?
– Вам лучше пойти сейчас.
– Ей лучше?
– Увы! Нет. Боюсь, ее минуты сочтены. Возьмите себя в руки, мой дорогой старый друг! Бог поможет вам в этот горький час. Все, что вы сейчас можете сделать, – это сделать ее последние мгновения счастливыми.
– Знаю! Знаю! – ответил он таким спокойным голосом, что его спутник удивился.
Когда они вошли в комнату, Маргарет дремала. Когда она открыла глаза и увидела рядом с кроватью мужа, ее лицо озарилось радостной улыбкой; которая, увы, вскоре сменилась страдальческим выражением. Она жестом попросила его наклониться. Он опустился на колени и положил голову рядом с ней на подушку; его руки нежно обняли ее, словно своей железной преданностью и силой он хотел оградить ее от всякого зла. Ее голос звучал очень тихо и прерывисто; она собирала все силы, чтобы говорить:
– Мой дорогой, любимый муж, мне так грустно покидать тебя! Ты сделал меня такой счастливой, и я так тебя люблю! Прости меня, милый, за боль, которую ты испытаешь, когда меня не станет! И о, Стивен, я знаю, ты будешь беречь нашу малышку – нашу с тобой – когда меня не станет. У нее не будет матери; тебе придется быть и отцом, и матерью.
– Я буду хранить ее в самом сердце, моя дорогая, как храню тебя! – Он едва мог говорить от волнения. Она продолжила:
– И о, мой милый, ты не будешь горевать, что она не сын, который продолжит твое имя? – И тут ее глаза внезапно озарились светом; и в ее слабом голосе прозвучала ликующая нотка, когда она произнесла: – Она будет нашей единственной; пусть же она будет нашим сыном! Назови ее именем, которое мы оба любим!
В ответ он поднялся и очень, очень нежно положил руку на младенца, говоря:
– Это дорогое дитя, моя милая жена, которая понесет твою душу в своем сердце, будет моим сыном; единственным сыном, который у меня когда-либо будет. Всю свою жизнь, с Божьей помощью, я буду любить ее – нашу маленькую Стивен – так же, как мы с тобой любим друг друга!