Майор нервно дернулся:
– А у меня спецгруз!
– Но речь идет о жизни солдат. – Военврач уже не скрывал растущего беспокойства. – Им нужна срочная операция. В Ташкентском госпитале их уже ждут… Это единственный шанс…
– Капитан, я повторяю – у меня спецгруз и спецраспоряжение командования, потому не может быть и речи о снятии ни части, ни даже килограмма его, – довольно сдержанно и с легкой улыбкой продолжал майор, укладывая сопроводительные документы в сверкающий молдингами кейс, но, видимо, угадав за настырностью военного медика иные, непредсказуемые, действия, добавил: – Понимаете? Спецгруз! И спецохрана! Понимаете?! Прапорщик!
Из-за груды тюков и ящиков в проеме двери показался здоровенный увалень с каменным лицом, снисходительно оглядел узкоплечего, худощавого капитана и, как бы машинально, положил правую руку на кобуру.
– Смотри в оба! – предупредил его майор, сопроводив свою мысль выразительным жестом. – Головой отвечаешь!
Военврач изменился в лице.
– Это же бесчеловечно, преступно бесчеловечно! – прохрипел он от волнения. – Вы жестокосердный человек, вы преступник…
Тыловик набычился, белое лицо его стало багровым, но он, сохраняя внешнее спокойствие, вкрадчиво проговорил с улыбкой вурдалака:
– Полегче, полегче, капитан, а то можешь на неприятность нарваться.
– Нечего меня пугать, бледнолицый брат майор! Пуганы. Обматерены и обстреляны. И пороха нанюхались, и крови насмотрелись, не страшно.
И, не обращая внимания на майора, приказал санитарам:
– Загружайте, только не спеша, и повнимательнее с людьми. А, если потребуется для этого выкинуть часть ваших вещей – я сделаю это не раздумывая.
– Слушай, ты, глиста вонючая! – взвизгнул майор. – Как ты разговариваешь со старшим по званию?!
Он явно был далек от афгана, от кровавой войны и явно не понимал, что здесь ценились иные, чем в Союзе, качества, выработанные и сцементированное общей опасностью, удалью и взаимовыручкой, и, по шкурной тыловой привычке, старался всех устрашить.
– Или сейчас же извиняешься, или я вызываю патруль! – угрожающе пролаял он, видя, что на него никто не обращает внимания.
– Вызывай хоть самого дьявола, которому ты служишь! – равнодушно промолвил капитан, поправляя одеяло на носилках с ранеными.
Майор, явно не привыкший к подобному отношению, обескураженно постоял, прикидывая свои возможности, потом перебросился несколькими словами со своим спецохранником-прапорщиком, сел в уазик и укатил к зданию аэропорта.