– Всем закончить работы. Приготовиться к бою. Без моей команды огня не открывать! – послышался уверенный голос взводного.
Алексей взял автомат, внимательно осмотрел целик и мушку и только после этого изготовился к стрельбе.
Душманы осадили своих коней где-то в нескольких сотнях метров от высотки. Вперед выехал один. Дальше подножия он забираться не стал. Вскоре послышался его зычный голос.
К окопу, где изготовились к бою переводчики, подполз лейтенант.
– Переводи, – коротко бросил он одному из них.
– Он говорит: курбаши знает, что нас мало. Правда, они думают, что нас человек двадцать. Он предлагает сложить оружие. Обещает всем жизнь. Говорит, что нас переправят в Пакистан, и там мы будем жить до тех пор, пока они не победят. Кто не захочет жить в Пакистане – будет свободен в выборе места жительства. Он говорит, что это слова заграничного гостя, который недавно приехал из Пешевара, и может взять шурави, то есть нас, под свою опеку. Окончательного ответа они будут ждать до рассвета. Если мы не сложим оружие, то воины ислама нас уничтожат…
Всадник поспешно развернулся и резво поскакал к ожидавшей его группе. Вскоре черные вестники исчезли в лабиринтах кишлака, словно страшное наваждение.
«Если дают время думать до утра, значит, уверены в том, что на помощь нам в ближайшее время никто не придет», – подумал Алексей. Да это и понятно, ведь операция идет где-то далеко, наверное, в другой провинции. Пока там все закончится, пока о них вспомнят – много воды утечет.
От этих мыслей в душе появилась холодная и необъятная пустота, тревожно сдавившая грудь.
«В плен? Ни за что! Что о нас подумают в Союзе, что скажет «батя», ребята? Ведь клятву давали», – твердил он себе, но назойливый, малодушный внутренний голосок, который приходит со страхом, с сильным испугом, нашептывал иное: «Ну и дурак! Это единственный путь к спасению. Отсюда никто живым не уйдет, это ясно, как дважды два – четыре».
Алексей, вздрогнул от этой подленькой мыслишки. Продолжая внутреннюю борьбу, он невольно взглянул на своих соседей. Переводчики сидели рядом и, глядя на кишлак, о чем-то переговаривались на своем.
«О чем они там шепчутся, – подумал он, – уж не драпать ли отсюда собрались?»
Заметив, что Алексей за ними наблюдает, переводчики переглянулись между собой.
– Подойди, пожалуйста, к нам, – обратился к нему худенький черноусый таджик. Алексей понял, что сейчас он как никогда нужен этим необстрелянным первогодкам, впервые в жизни соприкоснувшимся с трагической реальностью войны. Они смотрели на него как на бывалого солдата и ждали искреннего, а не показного участия, поддержки.