Федералы. Как гиены – вцепились, пока он даже не успел понять, как быстро всё посыпалось. Половина активов арестована, счета заморожены, несколько компаний – закрыты. Но не всё. Он заранее предусматривал план «Б».
Где-то за границей, на одном из оффшорных счетов, всё ещё пылились миллионы. Деньги, о которых никто не знал, кроме него и человека, который сейчас, возможно, давно сменил номер, адрес, и имя. Но он был надёжным. Или хотя бы казался таким.
«Как вывести? Как обналичить, если ты за решёткой?»
Он знал, что тюрьма – не навсегда. Ещё месяц – и суд. Условно-досрочное возможно. Он подал документы, он вёл себя тихо, у него было мало конфликтов. Но даже если не получится сейчас – он всё равно выйдет. Вопрос не в том, выйдет ли. Вопрос в том, что дальше?
Он медленно провёл рукой по лицу. В голове прокручивался тот самый день: стрельба, амбар, кровь, крик друга, который больше не откликался… И как он лежал лицом в землю, слыша, как щёлкают наручники. Он знал, кто это сделал. Стивен. Его партнёр. Тот, кто годами ел с ним за одним столом, тот, кто предал его ради сделки с ФБР и, возможно, нового имени в программе защиты свидетелей.
«Ты думал, что умный, Стив. Но я выживу. Я выйду. И всё заберу обратно.»
Он перевернулся на бок, устремив взгляд в стену. Его лицо теперь стало другим – холодным, сосредоточенным. Там, за этой стеной, была его жизнь. Его деньги. Его месть.
Снизу кто-то уже посапывал, кто-то бормотал во сне, кто-то пытался почитать на свету, пока охрана не заметила. Но Дэниел не спал. Он планировал. Точно. Детально. И каждый следующий день в тюрьме приближал его к выходу. А выход – к расчётам.
Глава 4.
Утро понедельника наступило жёстко – без предупреждений и плавного пробуждения. Сирена разрезала тишину с такой резкостью, будто её специально усилили в два раза.
Выходные пролетели быстро. В тюрьме они почти не отличались от будней, разве что режим был чуть расслабленнее. Прогулки – подольше. Телевизор – громче. Карты, сигареты, разговоры. Кто-то пытался шутить, кто-то – забыться. Дэниел в основном молчал, наблюдал, курил у стены с Джексоном, и держал голову в тени.
Но это утро было другим. Он почувствовал это с первой минуты, как только открыл глаза.
Слишком рано.
Слишком шумно.
Слишком чётко.
«Это не обычный подъем…»
Он спрыгнул с койки, зевнул, провёл рукой по лицу и направился в душ. Узкий коридор блока уже заполнился гулом шагов, перешептываний, мелькали белые майки и серые лица – обыденный тюремный поток. Горячей воды не было, конечно. Он не ждал её. Лёгкий пар всё же пробился сквозь трубы, и он стоял под слабым потоком, сжав зубы от прохлады, опустив голову, глядя в бетонные плитки.