Друзья рассыпались в весёлом хохоте.
А Мишутка стоял посреди двора, опустив голову.
Словно тонкая ниточка лопнула внутри него.
Мечта, такая яркая ночью, вдруг стала казаться далёкой, почти невозможной.
– Может… может, они правы… – прошептал он себе под нос.
Мишутка медленно побрёл в сторону своего холма.
Никто не заметил, как маленький медвежонок ушёл, тихий и грустный, оставив за спиной звонкий детский смех.
Лес снова стал тёплым и солнечным.
Только в сердце Мишутки будто подул холодный ветер сомнений.
Микро-мораль: Слова могут ранить, но не определяют, кто ты есть.
Мишутка долго брёл по лесной тропинке, волоча за собой мячик.
На душе было пасмурно, как в день перед дождём.
Он не хотел возвращаться домой.
Он не хотел играть.
Он хотел только одного – спрятаться.
И вот лапки сами привели его туда, где всегда было спокойно – на старый холм у большого дуба.
Это было особенное место.
Под раскидистыми ветвями дуба лежала мягкая трава, в воздухе пахло мёдом и сосновыми иголками.
Тут, казалось, всё было медленно и добро.
Мишутка сел у корней, обнял колени лапками и уткнулся носом в штанишки.
Он молчал. Даже птицы над ним щебетали тише обычного.– Почему такой грустный? – вдруг послышался рядом мягкий голос.
Мишутка вздрогнул и поднял голову.
На толстой ветке, чуть выше него, сидела старая Сова.
Её перья были серовато-коричневатыми, как ветви дерева, а глаза – глубокими, как озеро ночью.
Сова склонила голову на бок, внимательно рассматривая медвежонка.
– Я… я мечтал… – прошептал Мишутка. – Но все смеются надо мной… Говорят, что медведи не бывают космонавтами… Наверное, моя мечта глупая…
Сова не перебивала.
Она только слушала, мягко покачиваясь на ветке.
И в этом молчании Мишутка почувствовал, что ему становится легче.
Будто кто-то невидимый бережно обернул его тёплым пледом.
Микро-мораль: В трудную минуту важно, чтобы кто-то выслушал.