– Я тебе! – крикнула Дарья Григорьевна, любовавшаяся развеселившимся ягнёнком. – Зачем маленького обижаешь?
Овцы перестали щипать листики люцерны, уставились на хозяйку. Зорька тоже оглянулась на окрик, продолжая при этом тщательно и аппетитно пережёвывать сено. Даже куры кончили рыться в навозной куче.
– Ишь, хулиган какой! Правильно решила, оказывается, первым тебя под нож пустить. Заслужил!
Дарья Григорьевна готовилась к годовым поминам мужа.
– Водку и колбасу дочка с зятем привезут из города, – рассуждала она. – Остальное есть. Осталось барашка лишь на мясо пустить. Хватит ли?
По её подсчётам получалось, что должно хватить. Но в то же время опасалась она: возможно, на этот раз людей больше придёт, чем на полгода, когда многие на сенокосе были.
– Одним барашком, пожалуй, не обойтись, – решила всё же подстраховаться она. – Овцу ещё яловую придётся резать.
Выкатившееся солнце и полное безветрие обещали погожий день.
– Не буду откладывать. Всего ничего осталось… Кого бы попросить резать?
Обычно с этой просьбой многие обращались к соседу, зятеву племяннику, несмотря на свою молодость, до тонкостей освоившему процесс закалывания, резания и обработки любой живности. Сходила понапрасну – тот, оказывается, в последние дни с утра до позднего вечера пропадает в колхозных мастерских, трактором занимается.
– Дойду до свата, – определилась Дарья Григорьевна. – Кроме него – некому. На работе все.
Она вышла на улицу, встретилась с прихрамывающим сильно, заметно сдавшим к зиме, но для своих восьмидесяти лет довольно ещё бодрым Фролом.
– А я до тебя, Даша, – сказал он, развернул свёрток. – Не прострочишь наволочку? Распоролась вся, понимаешь. А новую не вижу смысла доставать из сундука. Ещё и эта хоть куда… Подшить только малость. Сделаешь?
– Отчего же не сделать. Нехитрое дело, минутное. Пойдёмте.
– Собралась куда?
– К свату.
– А он в район на рейсовом автобусе уехал… В больницу. Глаза поправить хочет.
– Жалко… Овечек надумала вот резать. В самый раз погодка. Ну, да ладно. На завтра оставлю. Не завьюжит, поди.
Они зашли в избу. Дарья Григорьевна придвинула ближе к тёплой, недавно протопленной печке табуретку:
– Садитесь, дядя Фрол. Сейчас я, быстренько…
– Да что мне сидеть-то без толку. Дай-ка, Даша, нож да брусочек наждачный. Справимся, чай, вдвоём с барашком.