– У меня сегодня отгул. Ты сам разрешил. Слово мне дал.
– Да, и я хозяин своего слова, – тоже не стал здороваться Мирошниченко. – Хочу – даю слово, хочу – забираю обратно. В общем, считай, что забрал. У нас убийство.
– Ха! – фыркнула Вера. – Можно подумать, обычно мы занимаемся исключительно поиском сбежавших кошечек.
– Обычно в нашем славном городе все же не убивают модных московских драматургов. Причем специально приехавших в наш славный музыкально-драматический театр для участия в подготовке спектакля по собственной пьесе. Причем убивают в квартире, которая этому театру и принадлежит, в актерском доме. А находят убитого две старые актрисы этого же самого театра, которые живут по соседству. То есть в наших театрах, конечно, регулярно происходят какие-нибудь скандалы, но не до такой степени.
– А я здесь при чем? – попыталась отбрыкаться Вера. – У тебя других следователей нет?
– Есть. Но ты подходишь лучше всего. Театральный люд – еще те оригиналы. А ты у нас как раз оригиналка. К тому же я для тебя выхлопотал у полицейских твоего любимого Дорогина. В общем, вперед и с песней!
Если бы кто-то со стороны послушал этот разговор, сильно бы удивился: как начальник первого отдела (по расследованию преступлений против личности и общественной безопасности) регионального следственного управления Следственного комитета РФ полковник юстиции Евгений Владимирович Мирошниченко отдает приказы своей подчиненной – следователю по особо важным делам майору юстиции Вере Ивановне Грозновой. Но для полковника и майора подобное общение с глазу на глаз было весьма привычным.
* * *
Вообще-то Веру не хотели брать в следователи.
– Извините, мы вынуждены вам отказать, – сказала кадровичка из следственного управления, женщина с подчеркнуто серьезным лицом.
Она смотрела собеседнице не в глаза, а куда-то в район правого уха.
– Почему? – удивилась Вера, у которой был почти отличный диплом юридического вуза и все прочие документы в полном порядке.
– Не всякий человек может работать в нашей системе.
– А чем я не подхожу?
– Мы не обязаны комментировать принятые решения, – поджала губы кадровичка.
Возможно, если бы она не хмурилась и не продолжала избегать прямого взгляда, упорно сосредоточившись на ухе, Вера просто бы встала и ушла. Но кадровичка вела себя так, словно сидела на кнопке, и этой кнопкой была сидевшая напротив девушка.