Как скупо…
Подала свидетельство…
Я читал: «Свидетельство… место рождения – Донецкая область, г. Снежное… место смерти – Российская Федерация, ЛНР, с. Куземовка…»
Нашел на карте село Куземовку. Оно находилось в Сватовском районе, где шли ожесточенные бои. Увидел на фото села памятники воинам Великой Отечественной войны, которые невольно отозвались: «Здесь стоит установить памятник и воинам нынешним…»
Ольга Викторовна подала медицинскую справку.
Прочитал:
«…Травматический гемоторакс…»
Это скопление крови в грудной клетке…
«…Травма неуточненного органа грудной клетки…»
«Внешняя причина: военные операции, вызвавшие повреждения другими видами взрывов или осколками…»
Алеша погиб…
Ольга Викторовна принесла письма сына…
Я читал и окунался в жизнь этого (тогда) юноши. Он писал маме со службы в Дагестане. Письмо из Буйнакска… В/ч 93915… Из Каспийска… «…Был на боевом охранении»… Писал, как здесь не бывает снега… Если падает, сразу тает… Радовался, когда осталась «стодневка»… 100 дней до дембеля. И ждал встречу с родными. Письма подписывал: «Ваш солдат»…
И в одном я увидел стихотворение Алексея матери:
«Дорогая, милая мать,
Ты меня извини, дорогая,
Что тебя в этот вечер, родная,
Не смогу я с любовью обнять…
Если б мог я снова родиться,
Жизнь по-новому мог бы начать,
Никогда бы тебя не обидел,
Моя милая, добрая мать…
Прости меня – за все обиды,
Которые тебе я приносил,
За то, что был виновен.
И прощенья не попросил…
Прости меня, мамуля дорогая,
Прощенья просит твой солдат…»
А мать сидела рядом, перебирая вещи сына, что-то причитала… Она, как и в детстве, с сыном, потом с сыном-школьником, с сыном-солдатом… И теперь с сыном… И я невольно был с ними рядом.
1. В Ольховатку
31 марта 2023 года, находясь в Верхнем Мамоне, я выехал на окраину района. Ехал вдоль Дона, проехал храм, в котором бывал: здесь в свое время старостой был дед моего друга депутата Госдумы шести созывов от КПРФ Руслана Гостева, который вовсе не отрицал религию и не боролся с ней, стараясь вывести «на корню», и теперь я невольно думал о том, ради кого направлялся в самый дальний населенный пункт: о погибшем старшем лейтенанте Зуеве.
У священников был свой ритуал прощания с погибшими воинами, и этот ритуал невольно звучал во мне: под своды церкви внесли гроб с телом офицера, поставили на табуретки, вышел священник, запел, кто-то из стоящих рядом людей с горящими свечами в руках заплакал.