– Великолепно, – хвалит его мать и с сожалением проводит пальцами по ёжику коротких волос. У неё на половине головы волосы не растут вовсе – последствия войны. И часть костей в правой руке титановая. Она не стыдится, не прячет свои увечья. Она – героиня.
Я совсем на неё не похожа. Не такая высокая, не такая сильная, не такая яркая. У мамы раскосые зелёные глаза (в правом протез, но это мало кто знает), смуглая кожа, прямой крупный нос, густые чёрные брови и великолепная улыбка. И бицепсы, конечно.
А я… размазня. Слабенькая, нежная, да ещё и блондинка. От мамы только цвет глаз и кожа. Может быть, ещё форма губ. Остальное от отца, которого я никогда не видела.
– Все, Ли, доешь на ходу, – торопит меня великолепная. – Мы спешим.
Я, держа бутерброд зубами, натягиваю кеды и покорно плетусь за ней. Спорить со стратором Стокке мало кто осмелится.
– Сядешь за руль? – щедро предлагает мать.
Я мотаю головой. Права у меня есть: купленные, разумеется, после того, как я трижды провалила экзамен и закатила матери истерику, что больше никогда не буду пытаться. И вожу я вполне прилично… пока все идёт гладко. И даже почти не путаю педали. Но проверять, как я себя поведу в опасной ситуации, что-то не хочется.
– Ох, боги, и в кого ты уродилась… – ворчит мать.
– Очевидно, в отца, – подсказываю я, проглатывая последний кусок бутерброда.
– Это вряд ли. Я выбирала самого сильного. Он был… очень темпераментный. С характером. А вот моя сестра – ну точно как ты. Неженка.
Как она меня ласково… Бабушка сказала бы по-другому: соплячка. Тряпка. Тюфяк. Тухлый помидор.
– Мам, ты ведь знаешь, как я отношусь к традициям, – начала я вкрадчиво. – Давай как-то решим по-хорошему? Я не хочу, я не готова…
– Элианна Стокке, даже не думай меня позорить. Мы выберем тебе раба. И ты станешь его хозяйкой. Никто не посмеет даже тявкнуть, что дочь стратора Стокке нарушает старинный закон!
Я сжалась в комочек и тихо вздохнула. Не прокатило.
– Ты не понимаешь, Ли. Ты – единственная моя дочь. Были бы у тебя сестры… тогда я б подумала. Но никак нельзя давать повод меня сместить с должности. Никак. К тому же тебе восемнадцать. Пора уже.
– Я не хочу!
– Надо. Тебе понравится, обещаю.
– А если нет?
– Охолостим гада и купим тебе другого.
Я молча уставилась на свои ногти. Вот и поговорили.