Волею случая, какого-то странного, но, несомненно, счастливого совпадения, книга эта обрела свою плоть под добрым знаком Полищуков. Иметь таких единомышленников – счастье для каждого человека, независимо от профессии. Ибо сопереживание, соучастие – это то, чего нам так недостает в жизни.
Спасибо вам за теплые слова. Давайте помечтаем о работе над вашей новой книгой, мне очень хотелось бы еще раз так же остро пережить наше родство, абсолютную доверительность. И снова порадоваться, как сейчас, держа в руках сигнальный экземпляр новой книги. Давайте выпьем за это.
Выпьем мы непременно, и, может быть, даже напьемся – повод все-таки есть: выход этой книги для меня огромное событие. И помечтать можно, ну, разумеется, я бы тоже этого очень хотел. Но твердо обещать не могу, боюсь вас обмануть. Я все-таки очень стар.
Не буду спорить. Давайте лучше выпьем.
Из цикла
«Семейные беседы»
Мы с вами почти все время говорим о политике, о выборах, об убийствах и казнях, о думских распрях, о нашей борьбе за светлое будущее. Все это волнует, все это наша жизнь – никуда нам не деться от этого. И все же, ей-богу, – в жизни человека есть что-то более значимое, чем президент и парламент. Давайте поговорим тихо, по-семейному, совсем о другом, о сокровенном, о чем только с близким и можно поделиться. Не возражаете?
Не возражаю ли я? Ни в коем случае. С вами я готов говорить обо всем, если я вам еще не надоел.
Не надоели, стала бы я приходить так часто. Никто мне такого задания не давал, между прочим. Я вас просто люблю.
И я вас люблю, как дочь. А после того, как умер ваш папа, даже какую-то ответственность чувствую. Когда-то ведь (и это уже не за горами) и моя Наташка останется одна. Душа болит за вас и за нее. Правда, у вас есть замечательная сестра.
Сестра – это отдельный сюжет. Я сейчас пишу одну вещь – «Роман-мираж, или Сестры», закончу – дам вам почитать, и тогда поговорим об этом подробнее. А сейчас, раз вы вспомнили моего папу, я хочу задать вам один вопрос, который так и не решилась задать ему: о чем думает старый человек перед сном? Не страшно засыпать, не пугает мысль, что утро может не наступить? Если не хотите, не отвечайте.
Мы же договорились – откровенно. Прежде всего старый человек перед сном думает о том, чтобы уснуть. Потому что бессонница – это тяжкое испытание. Тут накатывает все – воспоминания, угрызения совести, тоска по ушедшим. У старого человека почти все в прошлом, вот он и вспоминает. Но это вовсе не так плохо. Есть ведь и хорошие воспоминания, светлые, вспомню какой-нибудь маленький эпизод из нашей с Рикой жизни и засыпаю счастливый. О смерти не думаю никогда. Старость близка к смерти, это неизбежно, думай – не думай. Болеть не хочется, мучиться и мучить Наташку.