Но заснул моментально, стоило только коснуться головой подушки, и перед глазами замелькали картинки одна ярче другой. Они менялись от цветных до черно-белых. Женский смех, светлые волосы, я пропускаю пряди сквозь свои пальцы.
Солнце слепит, не вижу лица девушки, но во мне столько тепла и невероятной нежности к ней, а еще страсти, которая рождается за секунды, стоит лишь только ее обнять.
Нет, ничего не понимаю. Но все очень реально.
Снова смена кадра. Уже черно-белая картинка. Ночь. Пустая трасса, большая скорость, скрип тормозов. Женский крик, выстрелы, скрежет металла.
Вздрагиваю.
Именно от этого просыпаюсь, по инерции тянусь рукой к тумбочке, где лежит пистолет, но на полпути останавливаюсь.
– Вот же блядь, что за херня?
Яркое солнце уже освещает спальню. На настенных часах три часа дня. По ощущениям спал буквально несколько минут, но оказывается, что несколько часов. Рядом на кровати зазвонил телефон, я медленно сел, держась за ребра, морщась от боли.
Да твою же мать, надо было не геройствовать, а соглашаться на укол обезбола.
– Да, Марат, говори.
– Мы нашли их.
– Прекрасно. Пусть ребята поговорят, но без фанатизма, и организуй мне встречу.
– Да без проблем, приезжай в морг.
– В смысле?
– В прямом.
– Так все плохо?
– Отдали богу душу те, кто махал руками и чуть не сломал тебе ребра. Это я называю «мгновенная карма».
– Удивительные дела.
– Да. А ты говоришь, что мы ничего не делаем.
– Жди меня.
Глава 7. Алена
– Почему ничего не ела?
– Не хочу, спасибо.
– Твоему организму неоткуда будет брать силы на восстановление.
– Хорошо.
Опускаю глаза в тарелку, ковыряюсь в каше ложкой. Я посчитала, это уже третье утро после того, как я пришла в сознание в больнице, с перебинтованной головой и жуткой болью.
Мне никто не говорит, что случилось и как я оказалась здесь, но относятся хорошо, у меня даже отдельная палата с цветами в вазе на подоконнике. Не знаю или не помню, как они называются, но красивые.
Я уже могу сидеть, но недолго, и не смотреть по сторонам, а то голова начинает кружиться. Сотрясение головного мозга, так сказал доктор, при ушибе. А вот где я так ушиблась, при каких обстоятельствах и вообще где я нахожусь, я не знаю от слов «СОВСЕМ НИЧЕГО».
Это страшно, даже страшнее, чем видеть перед глазами черноту, лишь иногда яркие непонятные картинки и звуки. Заставила себя доесть остывшую кашу, Любовь Эдуардовна права, мне нужны силы, а еще я должна все вспомнить.