Как и многие писатели-натуралисты, Сюсэй использовал собственную жизнь как материал для творчества. И читатель сможет убедиться в этом на примерах новелл, вошедших в этот сборник. В данную книгу вошли поздние произведения автора, написанные им в конце его довольно долгой жизни. Ведь творить он начал еще в эпоху Мэйдзи, а закончил в годы Второй мировой войны!
Сюсэй не стремился к полной автобиографичности, но и не скрывал, что многие сюжеты взяты из жизни. Это намеренное размывание границ между фактом и вымыслом – ключевой признак автофикшна и японской эгобеллетристики. Писатель показал, что правда жизни может быть сильнее вымысла, даже если она подается через художественное преломление.
Это первое издание произведений японского классика на русском языке. И советские переводчики, и современные российские почему-то обходили стороной его творчество. Да и литературоведы не жаловали мэтра. Что ж, пришло время исправить эту несправедливость.
Среди ночи, когда я уже погрузился в сон, новый подземный толчок поднял на ноги весь дом. В полудрёме я ощутил сильное качание, но не мог определить его силу. Ещё до Кантского землетрясения мне часто казалось, будто земля шевелится подо мной, когда я сижу. Конечно, это было лишь игрой нервов – либо моё тело бессознательно покачивалось, либо начиналось лёгкое головокружение. Но ощущение, будто земля постоянно движется, не покидало меня.
Один сейсмолог высмеивал перепуганных горожан, которые из-за невежества спали на улицах, боясь афтершоков. Но когда толчки не прекращались, оставаться в ветхих домах было действительно страшно. Да и может ли наш трёхтысячелетний опыт дать хоть какое-то понимание вечной жизни Земли? Хотя мы всё равно как-то живём. Тревога и страх лишь подчёркивают радость существования.
Когда я встал, жена и младший ребёнок ещё лежали на постели. Во время катастрофы меня не было дома. Супруга, оставшаяся с детьми, встретила меня через две недели без особой радости. Её грызла обида, что я не разделил с семьёй эти страшные дни. Её братья, друзья, соседи помогали, как могли, но отсутствие хозяина в эпицентре катастрофы, должно быть, сводило с ума её истеричную натуру.
«Может, поэтому мне и удалось справиться», – говорила она. Но я знал, как она злилась из-за моего опоздания. Возможно, она даже хотела, чтобы я испытал на себе ещё более жуткие толчки.