– Закрой глаза, Анька, и ладонь открой!
Я послушно зажмурилась и вытянула руку. В ладони оказалось что-то холодное и твёрдое. Раскрыв глаза, я увидела шоколадный батончик в золотисто-коричневой обёртке.
– Это же Сникерс! – прошептала я в изумлении.
– Мне папа из Москвы привёз, – гордо сказал Андрей. – Я хотел на Новый год оставить, но решил, что тебе нужнее.
Я смотрела на шоколадку, не веря своему счастью. Вдруг что-то сжалось в груди.
– Ты чего? – забеспокоился Андрей, увидев слёзы на моих глазах. – Он настоящий, я не обманываю, хочешь, открой!
– Настоящий, – кивнула я, – просто жалко его есть. Он ведь только один, больше нет.
– Не бойся, – серьёзно ответил Андрей, – когда мы вырастем, мы столько Сникерсов купим, что вообще перестанем считать!
– А мы всегда будем вместе, когда вырастем? – осторожно спросила я.
Андрей нахмурился, задумался, потом уверенно сказал:
– Ну конечно будем! Мы же друзья навсегда, разве нет?
Я закивала, крепко держа шоколадку в руках. В этот момент я точно знала, что Андрей сказал правду, и что мы действительно всегда будем вместе.
Следующим летом Андрей сломал руку, упав с той самой старой «Камы». Я прибежала в больницу с охапкой одуванчиков и пакетиком жвачек, украденных у старшего брата.
– Зачем ты это всё принесла? – улыбнулся Андрей, бледный, но довольный вниманием.
– Чтобы ты быстрее выздоровел. И вот ещё…
Я достала из кармана половинку того самого фантика от Сникерса, сохранившегося с зимы.
– Это тебе, на счастье. Вторую половинку у себя оставлю, чтобы всегда помнить, что мы друзья навсегда.
Андрей взял фантик, бережно спрятал его под подушку и тихо сказал:
– Теперь точно выздоровлю. Ты моя лучшая подруга.
Вечерами, лёжа в кровати и слушая ночной дождь за окном, я думала о том, что дружба, наверное, – это и есть то самое счастье, о котором все говорят, но никто толком не может объяснить, как оно выглядит. Теперь я знала точно: оно выглядело как половинка фантика от шоколадки, подаренной от души.
Детство казалось бесконечным, но однажды Андрей сказал мне, что его семья переезжает в другой район, и я почувствовала, что мой маленький мир начал рушиться.
В день отъезда я стояла у дороги, провожая его взглядом. Машина уносила моего лучшего друга в неизвестность, но Андрей, прижавшись к заднему стеклу, помахал мне рукой и громко крикнул: