Она написала сообщение с короткой фразой: “Я еду в Америку”. Помедлив, я ответила, что безумно горжусь ею, и эта была чистая правда. Мы слишком долго трудились, слишком много вложили сил и времени, победа была заслуженной. Мне было лишь жаль, что я даже не смогла выйти на ту сцену и окунуться в ритм музыки.
Проиграла, не сделав и шага. И такое бывает…
А после был долгий забег от реальности. Я пыталась не выдавать грусти, но иногда, вечерами, когда в доме гасили везде свет, позволяла слезам напитать подушку. Мне было чертовски обидно. Я злилась на отца, на мать, на себя, на весь мир. Наверное, поэтому, когда закончилась школа, сбежала сюда, в эту каморку, где так много пыли и сырость. Ужасное место для обитания. Но лучше здесь, чем дома.
Мне казалось, в квартире с родителями на меня словно навешали оковы. То еще мерзкое чувство.
Я поднялась с дивана, который кряхтел от старости, и щелкнула светильник. Купила его не так давно, чтобы хоть немного добавить уюта в комнатку, пропитавшуюся одиночеством.
Неожиданно послышался странный шорох. Будто на улице за окном кто-то ходил. Я моментально напряглась, подошла, легонько отодвинула край желтой занавеси, достающей до подоконника. Не сказать, что мне было страшно, но когда ты находишься ночью один в столь большом здании, в целом восприятие даже шорохов иное.
Но нет… Никого.
– Может собака или кошка? – прошептала я, пытаясь хоть что-то рассмотреть в темноте. За окном находился небольшой закуток, а за ним забор, ограждающий ДК от городской улицы. В этом закутке по ту сторону ничего не было, кроме высокой травы, которую никто явно не планировал подстригать. Я прищурилась, однако, не услышав никаких звуков, выдохнула и вернулась на диван. Пора было спать.
Утром занялась делами, а к обеду начались занятия танцами. Мы с девочками готовили номер, довольно простенький, но если в нем будет идеальная синхронность, однозначно зрители оценят. Я была в этом уверена, поэтому прилагала максимум усилий, подбирая движения под музыку.
– Майя Геннадьевна, – когда репетиция закончилась, ко мне вдруг подошли Люда с Яной. Они были… не сказать, что подругами, хотя за две недели я не успела толком разобраться, кто с кем в каких отношениях. – Мы хотели спросить.
– Спрашивайте.
Девочки переглянулись. Им обоим было по двенадцать, худенькие, высокие и улыбчивые. Мечтающие о сцене, я ведь тоже была когда-то такой.