Памятник Екатерине II, созданный по проекту М. О. Микешина и открытый в Петербурге в 1873 году в сквере перед Александринским театром, уцелел по чистой случайности. Он никому не мешал, и даже шумные революционно-праздничные шествия, продолжавшиеся многие десятилетия на Невском проспекте, не обращали внимания на сторонний бронзовый взор «русской патриотки немецкого происхождения».
Сохранился в неприкосновенности до наших дней и монумент Александру I на Дворцовой площади (Александрийский столп, архитектор О. Монферран), открытый для обозрения в 1834 году. Колонну венчала не статуя Императора, а фигура Ангела, которому были приданы черты портретного сходства с «Александром Благословенным»[5]. Однако она была так высоко вознесена над землей (высота колонны почти 27 метров), что воспринималась как художественная аллегория. Монумент, воспетый А. С. Пушкиным, трактовался лишь как архитектурное явление. «Пропаганды царизма» здесь не могли узреть даже самые непримиримые «борцы с прошлым».
С памятником же Николаю I все выглядело иначе. Патетический монумент являлся доминантной вертикалью обширного пространства перед Исаакиевским собором. Сам же Император олицетворял, по расхожей терминологии, «мрак царизма», и голоса о сносе памятника зазвучали сразу же после падения монархии. Эти призывы фактически так никогда и потом не смолкали. Но не случилось, не получилось. Монумент Императору Николаю Павловичу непостижимым образом уцелел[6].
Чудо, да и только…
Об Императоре Николае Павловиче написано немало; опубликовано огромное количество различного рода документов, отражающих время его царствования и личность правителя[7]. Этого монарха к числу «неизвестных героев» ушедшего времени отнести нельзя. Но при всем том в большинстве случаев, в подавляющем большинстве суждения и умозаключения, касающиеся как самого правителя, так и времени его царствования, не выходят за пределы узкоидеологических определений и клише. Подобная зашоренность мировоззрения вполне понятна и объяснима.
Процесс дерусификации, а шире говоря – дехристианизации, сознания деструктивно отразился на всех сторонах жизни нашего Отечества и самым разрушительным образом воздействовал (и воздействует) на корпорацию «профессиональных историков». Почти все они, взращенные в атмосфере позитивистско-материалистических фетишей, не способны постичь внутренний мир воцерковленного человека, так как отказываются понимать и принимать доминантную духовную составляющую этого мира.