Место, куда направилась процессия персидского царя, можно было определить издалека – над ним кружились стаи голодных птиц. На небольшом пригорке была навалена груда камней и хвороста, в центре которых торчал скифский меч. Его острое лезвие пронзило грудь персидского воина, распластавшегося на камнях с застывшей гримасой боли и удивления на молодом лице. Золотая рукоять акинака была украшена фигурками фантастических животных, и на какое-то мгновение Дарию показалось, что когти этих необычных зверей впились в лицо погибшего перса, а их крылья вот-вот оторвут тело жертвы от земли.
Телами его мертвых воинов был усыпан весь склон пригорка. Все они были убиты ударом меча в грудь. После этого скифы сняли у погибших скальпы, и сейчас их головы кровоточили красной сукровицей, привлекая внимание хищных птиц.
– Кто их обнаружил? – спросил Дарий, не оборачиваясь к брату.
– Отряд лидийской конницы, – ответил Артабан и указал в сторону полусотни всадников с петушиными гребнями на шлемах, расположившихся неподалеку.
– Лидийцев убить. Этих, – царь кивнул в сторону погибших, – сжечь. Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь, кроме нас, видел позор персидской армии.
Вернувшись в лагерь, он отдал приказ идти маршем и днем и ночью, до тех пор, пока скифы не будут настигнуты и уничтожены.
Этот марш продолжался несколько суток. Обоз, основная часть которого состояла из повозок, запряженных волами, безнадежно отстал. Загнанных лошадей и вышедшие из строя колесницы просто бросали на обочине. Воины питались сушеным мясом, от которого пить хотелось все больше и больше. Когда же первые отряды персов достигли берегов Борисфена, воины и животные наперегонки устремились к спасительной влаге, одни – забыв о дисциплине и строе, другие – не обращая внимания на удары плетей.
К их общему счастью, Дарий этого не видел. Балдахин с царем всех царей появился на берегах реки уже после того, как его армия утолила жажду и начала готовиться к переправе. Греческого зодчего Мандрокла с его мостами на кораблях здесь не было, поэтому переправлялись по старинке – колесницы и повозки на специально построенных плотах, кавалерию с помощью лошадей, а пехоту на наполненных воздухом бурдюках[8], в которых до этого хранили воду или вино.
Персидские военачальники, стоя на правом, высоком берегу Борисфена, до боли в глазах всматривались в равнину, лежащую на противоположном берегу, пытаясь разглядеть там скифскую конницу. Но, кроме бескрайней степи, переходящей в бездонное небо, ничего так и не увидели.